Чистосердечные признания (1990 – 1991)

30 ноября 1990 года Чикатило было предъявлено обвинение в совершении в 1982-1990 гг. 36 умышленных убийств женщин и детей обоего пола, сопряженных с изнасилованием жертв и гомосексуальными актами.

…Полностью признаю себя виновным в совершении изложенных в постановлении преступлений. Сейчас, глубоко раскаиваясь в содеян­ном, хочу искренне рассказать о себе, своей жизни и обстоятельствах, приведших меня к совершению тяжких преступлений на протяжении целого ряда лет. Со дня моего ареста в моей душе шла борьба. С одной стороны — я хотел рассказать о себе все. И главное, о тех чувствах, ко­торые толкали меня на совершение страшных преступлений. С дру­гой — терзал позор перед семьей, близкими и знакомыми, когда они узнают, что я натворил. Сегодня я пришел к твердому решению гово­рить правду и только правду и своими правдивыми показаниями по­мочь следствию в установлении истины.

К такому решению, помимо всего прочего, я пришел потому, что я не единственный, наверное, человек, который совершал или в буду­щем совершит такие тяжелые преступления. И в таком случае моя искренность на следствии поможет органам правосудия пресекать это в самом начале преступной деятельности таких лиц.

За пять последующих дней А. Чикатило кратко описал убийства, изложенные в обвинении, указывая только наиболее су­щественные детали: время, место, где был установлен контакт, место самого убийства, характер нанесенных ран.

Таким образом, с 30 ноября по 5 декабря 1990 года Чикатило признался в совершении 34 из 36 известных следствию случаев убийств в Ростовской области, категорически отказавшись только от двух эпизодов 1986 года – убийств Л.П. Головахи в Мясниковском районе Ростовской области и И.Н. Погореловой в г. Батайске.

На допросах Чикатило рассказывал о своих побуждениях, которых якобы сам не мог понять, говорил и о том, что так глубоко попал под власть сил, которым не мог сопротивляться, что иногда, уходя с места преступления, был настолько погружен в свои собственные мысли и переживания, что даже шел прямо под идущие автомашины. Но все это можно было обсудить позднее, а на тот момент у следователей было другое, куда более важное дело: за 2 недели работы с Чикатило у группы Костоева не появилось ни одного надежного вещественного доказательства, которое могло бы бесспорно указать на виновность Чикатило. Все что было в руках следствия – это только чистосердечные признания самого Андрея Романовича, не подкрепленные более ничем, даже многочисленные обыски дома и на работе у Чикатило не позволили найти каких-либо улик связывающих Чикатило с серией убийств. Понимая, что в какой-то момент Андрей Романович может попросту отказаться от своих показаний и тогда дело полностью развалиться, Костоев старался найти объективные и неоспоримые доказательства его вины.

Вполне вероятно, что на счету у маньяка помимо уже известных следствию жертв, были и не зафиксированные в милицейских сводках неопознанные трупы. Расчет следователей в этой связи мог строиться на том, что Чикатило не только укажет на не попавший в поле зрения правоохранительных органов случай убийства, но и сможет точно указать место захоронения жертвы, которое без его помощи невозможно было бы вычислить.

Думается, что случаев бесследного исчезновения людей в многомиллионной Ростовской области насчитывался не один десяток. Вполне вероятно, что один из них мог быть на совести Чикатило. Так, например, в милиции лежало заявление о том, что в августе 1989 года пропал 10-летний Леша Хоботов. С тех пор о мальчике ничего не было известно. Особую значимость и интерес для следствия этот эпизод приобретал, поскольку было известно, что мальчик исчез в городе Шахты, где до того произошло десяток убийств вину за которые Чикатило уже взял на себя.

7 декабря 1990 года стоит считать одним из ключевых дней в расследовании серии убийств в лесополосах.

Как впоследствии И. Костоев рассказывал журналистам, в этот день, проводя допрос, он упомянул о том, что если есть трупы, которые остались не погребены о них необходимо надлежащим образом позаботиться. На эту реплику Чикатило охотно ответил, что одну из жертв он похоронил в могиле, которую рыл для себя на городском кладбище в г. Шахты. До заявления Чикатило ни об этом трупе, ни о месте его захоронения, ни о самом факте убийства правоохранительным органам ничего не было известно – существовало только заявления об исчезновении мальчика.

Костоев прекрасно понимал, что если Чикатило сможет вывести следователей к трупу это и будет тем самым бесспорным доказательством вины Чикатило, которое сцементирует предыдущие чистосердечные признания в единое целое.

Естественно, что следственный эксперимент не стали откладывать в долгий ящик. В тот же день следственная группа во главе с Костоевым выехала в Шахты, у одного из сотрудников была с собой видеокамера. Когда они подъехали к городу, уже темнело, огромные горы шлака, на окружающих полях были едва видны на фоне темнеющего неба. Лавируя между каменными надгробьями, мимо могильных оград Чикатило вывел группу прямо к нужному месту. Камера бесстрастно зафиксировала дату — 7.12.90. и время -16.00. Такие необходимые для следствия доказательства были успешно добыты. По иронии судьбы именно на том самом месте, где Чикатило когда-то сам себе рыл могилу, он фактически и подписал себе смертный приговор, впрочем, Чикатило в тот момент не подозревал об этом…

Судя по видеозаписи, Чикатило действительно указал место захоронения трупа 7 декабря примерно в 16 часов, но вот эксгумация останков была проведена только 8 декабря около 12 часов дня, что также четко видно на видеозаписи: в кадре – снятие грунта, а затем извлечение трупа из ямы. В полной тишине. Непрофессионализм работы следственной группы при проверке показаний на месте происшествия заключался в том, что у преступника не потребовали рассказать о последовательности его действий при совершении убийства, а также  том, как он скрывал следы своего преступления. Следователь перед тем, как снять грунт с того места, где закопали мальчика должен был услышать ответ на ряд вопросов. В каком положении был брошен мальчик в яму? Как расположено тело после падения? В чем мальчик был одет? В каком состоянии была эта одежда, если вообще была? Может ли преступник узнать убитого и по каким признакам? Какие повреждения он наносил? В какие части тела? Чем? И так далее. Веским доказательством совершенного преступления явились бы ответы маньяка, идентичные с обстоятельствами дела и заключениями эксперта. Этого, к сожалению, не произошло…

Не совсем понятно и чем была вызвана задержка более 20 часов между указанием места убийства и извлечением останков – об этом остались только неясные намеки в письме самого А. Чикатило в редакцию газеты «Аргументы и факты».

Прямая речь. Андрей Чикатило

Меня дрессировали, как артиста-обезьяну, перед аудиовидеозаписями, перед опознанием по фото, диктовали мои якобы «собственноручные записи». Понятые могут сделать великую сенсацию, рассказать, как мои карманы перед выездами заполнялись схемами, описаниями, репетировали каждую запись. Историю трупа на шахтинском кладбище могут раскрыть люди, которые ухаживают за соседними могилами.

Чем бы ни были продиктованы эти строки – желанием сохранить себе жизнь или нарушениями со стороны органов следствия, которые по мнению Чикатило, имели место при обнаружении некоторых трупов, но обнаружение прежде неизвестного следствию трупа, на который указал сам Чикатило, стало большим шагом вперед в обосновании виновности Андрея Романовича в совершении серии убийств. Теперь уже в руках правоохранительных органов был железный аргумент, который упоминается во всех интервью, начиная c 1990 года и по сию пору, как бесспорно доказывающий вину Чикатило.

После настолько эффективной для следствия поездки в Шахты, в деле «Лесополоса» намечается вторая волна откровений Чикатило, снова, как 30 ноября нескончаемым потоком из уст главного обвиняемого полились чистосердечные признания, но если в период с 30 ноября по 5 декабря он признавался исключительно в убийствах уже известных следствию, и совершенных на территории Ростовской области, то в промежутке с 7 по 11 декабря он делает признания исключительно об убийствах следствию прежде неизвестных и преимущественно совершенных за пределами Ростовской области.

11 декабря 1990 года Чикатило пишет заявление на имя Прокурора РСФСР, в котором перечисляет ранее не упоминавшиеся им убийства Таким образом, с учетом этих признаний Чикатило взял на себя в общей сложности уже 53 убийства.

Список жертв из заявления, написанного Чикатило на имя Генерального Прокурора РСФСР 11 декабря 1990 года 

А уже на следующий день Чикатило неожиданно вспомнил, еще одно убийство, впрочем, как случалось много раз и прежде, при этом он спутал многие детали совершения убийства. Он датировал это убийство 1987 годом, указал, что по способу совершения оно не отличалось от других. Его жертвой в тот раз стала гулящая девица в красной куртке, которую он завел на левый берег Дона, надеясь получить сексуальное удовлетворение. Как показала более поздняя проверка таких убийств в тот год и в том месте, которое назвал Чикатило, зафиксировано не было…

Весной 1991 года Чикатило установил окончательный счет своим признаниям, когда на выводке в ростовском парке Авиаторов к нему пришло запоздалое воспоминание об убийстве Сармите Цаны. Так набралось 55 признаний.

Если бросить даже беглый взгляд на то, как формировался этот обширный список ужасных злодейств Чикатило, то сразу же бросается в глаза неравномерность распределения жертв по годам и отсутствие последовательности следователей и каких-либо объективных закономерностей в отнесении жертв мужского и женского пола к одной серии убийств. Так в первоначально списке из 23 жертв 18 – это жертвы женского пола, впоследствии Костоевым к этому списку было добавлено еще 8 эпизодов убийств в 6 из которых жертвами опять же являлись женщины. Причем, если исходить из динамики убийств, то было заметно, что они совершенно очевидно идут на убыль, а убийца фактически прекратил к 1990 году свою преступную деятельность. По не вполне понятным причинам уже после ареста Чикатило в список Костоева заместителем начальника следственной части прокуратуры Ростовской области включается 5 жертв только мужского пола. В результате и был сформирован тот список 36 жертв, который предъявили Чикатило первоначально. Впрочем, и в этом списке не обошлось без странностей, по данной статистике выходило, что из общего количества жертв, 25 (70%) были убиты, либо в период 1983-84 гг., либо в 1990 г., в остальные же годы количество жертв исчислялось одной или двумя.

Динамика убийств, совершенных ростовским маньяком
(по данным следствия на 29 ноября 1990 г.)

Когда же Чикатило отказался признавать свою вину в убийствах 1986 года, то получилась совсем странная картина – в пятилетний период с 1985 г. по 1989 г. его жертвами стали лишь 5 человек, а в 1986-1987 гг. вообще не было зафиксировано ни одного покушения на убийство, тогда как в 1990 г. последовал новый всплеск убийств и только за один год жертвами маньяка стали 6 человек, т.е. больше, чем за все предыдущие 5 лет!!!

Если же посмотреть на список чистосердечных признаний, сделанных Чикатило уже в декабре 1990, то остается поражаться насколько удачно эти признания помогли следователям заполнить лакуны, имеющиеся в предыдущих списках. В новых признаниях нашлось место и убийствам периода 1987-1989 гг., что позволило заполнить и частично объяснить перерыв в серии убийств, произошедший сразу после 1984 года, нашлось и место для более ранних убийств, таким образом, деятельность маньяка растянулась более чем на 10 лет. Благодаря новым признаниям удалось скорректировать и гендерную статистику жертв. Но и здесь получилось не все так просто, обращает на себя внимание тот факт, что для этого следователям пришлось переосмыслить подходы к расследованию этой серии убийств и выдвинуть предположение, что убийства могли совершаться и в других регионах страны, а не только в Ростовской области. В результате с 7 по 11 декабря 1990 года Чикатило сделал чистосердечные признания в 8 убийствах, совершенных по всему Советскому Союзу, тогда как до этих сенсационных признаний в «Лесополосе» был один-единственный случай, когда убийство Н. Похлистовой, совершенное в Подмосковье с высокой долей вероятности можно было отнести на счет ростовского маньяка.

Такое непоследовательное и порой даже странное формирование списка преступных деяний Чикатило, в ходе которого не раз кардинально менялись и пересматривались подходы следствия к определению основных мест совершения убийств, предпочитаемых маньяком жертв, динамике совершения убийств по годам, вызывает некоторое недоумение. Невольно приходится задаваться вопросом: — существовали ли у следствия четкие критерии и методика, которые позволяли бы во всем массиве информации сконцентрированной в деле «Лесополоса» обоснованно и аргументировано выделить признаки одной определенной серии убийств, а возможно, и нескольких серий? Или в данном расследовании, «благодаря» людям, стремящимся, как можно скорее закрыть это давнее и, казалось, почти уже неразрешимое дело, мы имеем дело с искусственным нагромождением разных преступлений в одном гигантском уголовном деле?

Весь декабрь Чикатило допрашивал только Костоев. Чикатило говорил об убийствах, так словно рассказывал, как сходил в магазин за хлебом. Костоев заметил, что Чикатило часто использовал в своей речи пассивные и безличные формы. Он как бы говорил не о том, что он сделал, а о том, что с ним случилось – тогда его горло пересыхало, его начинало трясти, словно какие-то силы овладевали им. А затем, он, человек, который бледнел при виде капли собственной крови, превращался в маньяка, для которого кровь была самым возбуждающим зрелищем. Это могло накатить на него в любую минуту.

Протокол допроса Чикатило

Костоев: — Вы дали показания по всем эпизодам?

Чикатило: — По всем, по всем.

Костоев: — Может быть, что-то укрыли?

Чикатило: — Я не то, что укрыл, я даже… я могу гарантировать следствию, что даже ошибки не допустил. Я назвал все, ну как сказать, как почтил память, как на исповеди…

Костоев: — Из ваших показаний и других материалов, собранных следствием, видно, что вы совершили 34 убийства лиц женского пола и 21 убийство мальчиков. Скажите, все ли эти преступления вами совершены на сексуальной почве?

Чикатило: — Я не знаю так… Ну, в общем, я не обращал внимания, где женского пола, где мужского… Мне все равно было. Да, в основном, да, получается, да, сексуальные. Осложненные травлей этой самой. Избиением. Меня избивали… Ну и вообще травили руководящие отдельные работники. Такие условия, истощение нервное. Я как затравленный волк, и с работы меня вытравили. Сколько раз… Ну, и сексуальная была какая-то неполноценность.

Костоев: — Если вы говорите, что вас кто-то преследовал, что это был ваш внутренний протест, что вы не могли видеть одиноко стоящего человека и пройти мимо, как получается, что в 1979-м, 1980-м и до сентября 1981-го вы никаких преступлений не совершали? Значит, вы могли себя сдерживать. Остановиться?

Чикатило: — Ну, так-то объяснить… Это надо вспомнить. Какая обстановка с работой, с жильем. Мы вместе с женой работали, да. И на работе был с женой, и дома. Никуда не ездил, не выходил из дома…

Костоев: — И в течение этих трех лет не встретили одиноко стоящую девочку или мальчика?

Чикатило: — Никуда не ездил, да…

Костоев: — Вам было известно, что за ваше первое убийство привлечены и арестованы другие лица. Так это?

Чикатило: — Ну, как сказать… Да.

Костоев: — Я вам объявляю, что следствие длилось в течение двух с половиной лет, возвращалось на доследование и т. д. Не потому ли вы не совершали преступлений?

Чикатило: — Да нет, я этому как-то не придавал значения… Для меня это общий кризис был, какой-то сексуальный, в связи с психическим.

Костоев: — Какие такие социально-семейные обстоятельства были у вас в 1982 году, когда вы совершили 7 убийств? Вы переехали в новую квартиру…

Чикатило: — Так командировки у меня эти навалились…

Костоев: — Ну и что?

Чикатило: — Бешеные эти командировки, ненормальные всякие…

Костоев: — Убийство Бакулиной —  куда вы ездили? На переправу купаться. Какая командировка? Волобуевой и Пожидаева — вы ездили в Краснодар в санаторий. Стальмаченок — вы поехали к родственникам. Вы же понимаете, эти вещи не укладываются в ваши объяснения.

Чикатило: — Значит, ездил, ага.

Костоев: — Более того, если в первоначальных эпизодах — меньшее количество ножевых ранений, то со временем оно увеличивается. Связано это с вашими сексуальными вопросами?

Чикатило: — Наверное, связано, раз так получается. Значит, тянуло. Это уж понятно. Уже по результатам получается, что я уже больше зверел. Одичал и озверел. Получилось, что с работы меня вытравили, как фашиста, свидетели есть, травили в коллективе, сфабриковали дело, что я линолеум похитил. И мне некуда деться, я оказался на вокзалах, в электричках, и мне некуда было деваться. И жалобы писал и в ЦК, и в обком…

Костоев: — Как вас понять, убийства вы совершали как протест, что ли?

Чикатило: — Я не хочу сказать, при чем же тут невинные жертвы? Просто я в таком состоянии затравленном был, нервно-психическом…

Костоев: — В 1986-м вы не совершили ни одного убийства.

Чикатило: — У меня был подъем в работе. В честь 50-летия приветственный адрес мне вручили. Нормальная психика была.

Костоев: — В 1987 году вы совершили три убийства. Все за пределами области. Вы не можете сказать, что вас не «тянуло»?

Чикатило: — Ну, это уже было… Я не знаю…

Костоев: — Не потому ли вы не совершали убийства в эти годы в Ростове, что, разыскивая вас, следственные органы осуществляли сплошное физическое прикрытие в электричках, на автовокзалах и т. д.?

Чикатило: — Знал, да, что ищут, знал…

Костоев: — Вы меняли места?

Чикатило: — Я не выбирал, нет… Были случаи, по пять километров ходил в горном лесу, вместе шли и шли, а потом задергался, затрясло.

Костоев: — Вы же вели с собой жертвы, чтобы совершить убийства?

Чикатило: — Ну, получалось, конечно, так, убивал. Я думал, уже так выработалось, с целью физической сексуальной разрядки… С этой целью уводил, а то, что убивать, я не формулировал, нет. Как вижу одинокого человека, так уже должен увести его в лес.

Костоев: — Что являлось для вас критерием выбора жертв? Возраст? Внешний вид?

Чикатило: — Я никакого значения не придавал…

Костоев: — Если вы не выбирали, то чем объяснить, что когда у вас так «задрожало», так «затрясло», вы ни разу не напали на мужчину какого-нибудь, на женщину 50 лет? Более того, почти все женщины, которых вы «уводили», были либо опустившиеся, бродяги, либо с психическими отклонениями. Значит, был выбор?

Чикатило: — Значит, да, получается… Которые шли со мной…

Костоев: — Вы искали их?

Чикатило: — Нет, я жертв не искал, без дела ходил, как затравленный волк…

Костоев: — Ваши сослуживцы рассказывали, как, садясь в электричку, вы рыскали по вагонам, не сидели на месте…

Чикатило: — Я не возражаю, да. Я ходил по вокзалам. Меня носило, да.

Костоев: — Вы искали жертв?

Чикатило: — Да, получается, да…

Прямая речь. Адвокат Марат Хабибуллин

…Назвать слова Чикатило признанием очень трудно. Бро­сается в глаза какая-то отрешенность, безразличие, согласие на все. Признания сами по себе, если прочитать внимательно, довольно зыбкие, размытые, окрашены безразличием, какой-то отрешенностью и желанием побыстрей избавиться от этих незатейливых вопро­сов. Очень хорошо это видно на видеозаписи следственных экспери­ментов, проверки показаний на месте. Чикатило все время твердит: да, да, кивая головой, при этом вопросы с готовым содержанием отве­тов формулирует следователь. Чикатило подтверждает, поддакивает, кивает, в лучшем случае повторяет формулировки следователя, в очень редких случаях говорит что-нибудь самостоятельное. При та­ких неуверенных и расплывчатых, слабеньких признаниях во многом блек­нут, и уходят на задний план все производные доказательства, последующие результаты следствен­ных экспериментов, опознания потерпевших по фотографиям и многое другое.

Но даже, несмотря на желание активно сотрудничать со следствием, несмотря на то, что Чикатило уже взял на себя вину за более чем полсотни жестоких убийств, некоторые вещи он никак не желал (или не мог?) объяснить Костоеву. Так, например, оставалось загадкой, куда девались ампутированные органы, которые на местах преступлений никогда не находили, было непонятно, каким образом он уговаривал таких разных людей следовать за ним в уединенные, безлюдные места, где им могла грозить опасность.

Признав факты многочисленных убийств, Чикатило молчал о самом механизме совершения преступлений и многих мелких, но важных для доказательства его вины, деталях своего ритуала убийств. Но в отличие от первых дней пребывания под стражей перед ним уже не стояла дилемма признаться или не признаться. Он давно уже признался во многих преступлениях, каждое из которых каралось смертной казнью, так что же останавливало его от дальнейшего уточнения своих признаний?

Прямая речь. Ассистент кафедры психиатрии и наркологии Ростовского медицинского института Александр Бухановский

Сотрудничество Чикатило со следствием не было беспредельным. Возникала необходимость в обсуждении принципи­ально новых, необычных явлений, и он опять замыкался. Например, когда следствие дошло до выяснения судьбы пропавших вырезанных органов. Сразу хочу высказать убеждение — Чикатило не уклонялся от сотрудничества со следствием, во всяком случае, по тем проблемам, в решении которых участвовал я. Здесь препоны психологического свойства, лежащие внутри него самого. Таким образом, в последующем еще не раз я привлекался к работе с Андреем Романовичем — когда на день, когда на пол дня, каждый раз, когда следователь сталкивался с непреодолимыми для него пси­хологическими трудностями, блокировавшими дальнейший ход след­ствия. Так, 30 ноября официально было оформлено постановление о привлечении меня в качестве специалиста, и в тот день мы работали вначале, но недолго, втроем, потом опять наедине. Работа продолжа­лась 13 декабря, когда я был вызван официально через ректорат. В этот день решались вопросы развития криминального сексуального поведения, его возникновения, что было очень важно для следствия. Еще одной из задач на этот день было выяснение смысла поврежде­ний и судьба удаляемых органов. Использование специальных зна­ний и методов и на этот раз помогло ему преодолеть себя и впервые в своей жизни рассказать о том, чего не мог поведать не только следо­вателю, но избегал вспоминать сам. Путь был проторен, Чикатило – психологически подготовлен, и в последующем начал откровенную работу со следователем и по этой тематике. День 18 января был посвящен, по задания следователя, анализу и выявлению легенды, которая обеспечивала ему беспрепятственную проводку жертв от места контакта с ним до места происшествия.

Необходимо отметить, что в процессе этой работы мною, как специалистом, давались советы Костоеву по психологическим особенностям ведения следствия, подхода к обвиняемому. И это тоже задачи специалиста в уголовном деле. Так, например, была показана возможность использования письменной продукции. Например, задания по типу «сочинение на заданную тему». Каждый раз привлечение специалиста происходило по инициативе следователя и каждый раз решались сложные вопросы, непосильные в той ситуации следователю. Причем решались так, что на следующий день тот же следователь получал возможность продуктивной работы с обвиняемым.

Как следует из слов Бухановского, и что даже более ярко подтверждает стенограмма допроса проведенного Костоевым, Чикатило практически никогда не мог без подсказки и внушения со стороны следователей, дать сколь-нибудь полных и развернутых ответов на интересующие следствие вопросы. В основной своей массе реплики Чикатило – это всего лишь подтверждение того, что до этого говорит ему следователь или психиатр, и невнятные попытки развить мысль этих специалистов.

Такие особенности ведения допросов Чикатило, как мы видим, характерны для всего периода следствия, начиная с самого дня ареста. В этой связи можно вспомнить, что в начале Андрей Романович и вовсе не понимал в чем его просят признаться следователи, в результате не о каком самостоятельном признании речи и не было — это признание было буквально вытянуто из Чикатило на 10 день после ареста при весьма сомнительном участии консультанта-психиатра. Можно вспомнить и тот факт, что Чикатило, легенда о великолепной памяти которого, так усиленно поддерживается следователями группы Костоева, на протяжении двух недель после своего первоначального признания никак не мог уточнить список своих жертв, и даже когда все же дал эти показания, многие важные детали в описании 18 убийств, не значившихся дотоле в предварительном списке Костоева (список 36 жертв), оказались настолько вопиюще не соответствующими действительности, что уточнить их удалось гораздо позднее, и даже сделано это было как обычно с подсказки следователей после того, как они лично смогли детально ознакомиться с материалами уголовных и розыскных дел из других регионов.

И в довершении ко всему этому, Чикатило не может абсолютно ничего сказать о самом механизме выслеживания жертв и подробностях совершения убийств, т.е., подводя итог первым дням допросов Чикатило, мы можем сделать вполне очевидный вывод – не на один из самых важных и принципиальных для следствия вопросов Чикатило не способен был дать полный самостоятельный ответ, без подсказки со стороны.

Но, как и прежде в таких случаях следствие использует уже апробированное ранее ноу-хау — очередное приглашение поучаствовать в следствии в статусе независимого эксперта получает доктор Бухановский. Опять как 29 ноября идет долгая беседа с подозреваемым, в ходе которой А. Бухановский делает необходимые разъяснения арестованному и на следующий день тот, вооружившись необходимыми знаниями, уже в состоянии обсудить дотоле неразрешимый для него вопрос со следователями.

Как нерадивый студент, не выучивший билеты к экзамену, Чикатило ничего не может сказать сам, и способен дать ответ только с помощью наводящих вопросов профессора Бухановского! Сам же Бухановский во всей этой истории каждый раз появляется как некий посредник, не связанный необходимостью вести протокол, допрашивать обвиняемого, он всего лишь консультант, который ведет некоторые записи бесед с Чикатило чисто из научного интереса исключительно для себя и вскоре после этих визитов как по мановению волшебной палочки следствие выходит из тупиковой ситуации

Согласитесь, весьма любопытная и странная закономерность в организации работы с подозреваемым.

В период с 20 ноября многие обрушивались на Костоева с критикой за непонятные методы следствия. За отчужденность от всех служб, в том числе даже от генералов МВД СССР. Предсказывали провал дела. Но к середине декабря Чикатило дал достаточное количество вполне надежных доказательств, и стало понятно, что уголовное дело «с большой бородой», на раскрытие которого до недавнего времени не было практически никаких шансов, в один момент превратилось чуть ли не в самый большой успех не только ростовской, но и даже всей советской правоохранительной системы, тогда-то и были проинформированы органы власти.

Секретно

Председателю

Областного совета народных депутатов

Леониду Иванченко

13 декабря 1990 года

На территории Ростовской области в период 1982 – 1990 гг. совершено более 30 убийств детей и женщин с особой жестокостью по сексуальным мотивам. 20 ноября 1990 года в процессе осуществления оперативно-поисковых мероприятий, задержан гражданин Чикатило Андрей Романович, 1936 года рождения, уроженец Сумской области Украинской ССР, украинец, образование высшее, в 1970 году окончил филологический факультет ростовского государственного университета, член КПСС с 1960 года, в 1984 году исключен из рядов КПСС в связи с привлечением к уголовной ответственности за хищение, женат, имеет 2-х взрослых детей, проживал с семьей в г. Шахты, Новошахтинске, а на момент задержания – в г. Новочеркасске.

По окончании университета работал: председателем комитета физкультуры и спорта Родионово-Несветайского райисполкома в 1970 году, учителем русского языка в школе-интернате г. Новошахтинска до 1974 года, мастером производственного обучения СГПТУ № 39 г. Новошахтинска до 1978 года, воспитателем СГПТУ № 33 г. Шахты до 1981 года, Начальником отдела материально-технического снабжения в производственном объединении «Ростовнеруд» (1981 – 1984), начальником отдела МТС в объединении «Спецэнергоавтоматика» (1984), начальником бюро металлов Новочеркасского электровозостроительного завода (1985 – 1990), а с февраля 1990 года инженером отдела внешней кооперации Ростовского электровозоремонтного завода.

Чикатило арестован. Ему предъявлено обвинение в совершении убийств, в том числе и за пределами области. Расследование по делу продолжается.

Начальник управления внутренних дел, полковник милиции М.Г. Фетисов

Попав в облисполком информация под грифом «секретно», разумеется, стала тем самым сообщением, о котором обычно говорят по секрету – всему свету. В стране обстановка изменилась, бессмысленными и абсурдными оказались попытки секретить то, о чем говорят на каждом углу. Чуть позже устную молву о поимке сексуального маньяка смогли подтвердить и журналисты, получившие сведения из первых рук о задержании и признании Андрея Ч. на пресс-конференции.

Поимка опасного преступника закономерно стала предме­том внимания печати. Газета «Правда» за 31 декабря 1990 года опубликовала интервью «Двойник» с руководителями УВД и прокуратуры Ростовской области и следственной группы Про­куратуры РСФСР. Сообщая о задержании убийцы, длительное его неразоблачение они объяснили читателям уникальностью дела и феноменальными качествами преступника, «парадоксаль­ным выделительством», вследствие которого групповая принад­лежность выделений не совпадала с группой крови, как у всех людей, что якобы и ввело следствие в заблуждение. Затем отклик­нулись «Комсомольская правда», «Резонанс», «Московская прав­да», «Щит и меч», «Рабочая трибуна» и даже «Советский спорт».

Как пришел конец «Джеку потрошителю» (одна из первых статей о Чикатило в СМИ)

Завершив первоначальные допросы по всем эпизодам убийств, Костоев передал Чикатило следователю А. Яндиеву для дальнейшей работы по делу «Лесополоса»…

Прямая речь. Следователь Ростовской прокуратуры Амурхан Яндиев

У меня не было негативного чувства к Чикатило. Ведь если бы такое чувство было, то дело застопорилось уже на первоначальном этапе. Я просто постарался его понять, и не с точки зрения того, какой он зверь, убийца… А понять, почему он именно такой. Я тогда сказал ему: «Романыч, ты больной человек». После этого у нас с ним наладился контакт и работа пошла. Чикатило, не таясь, стал рассказывать о своих преступлениях.

Физически он выглядел здоровым, но психика у него явно была нарушена. Это видно было и потому, как он часто вспоминал своего брата. Иногда Чикатило начинал смеяться над тем, что было совсем несмешным. И мне, поддерживая его, тоже приходилось смеяться. Делал это затем, чтобы, не дай бог, ему не вкралась мысль, что я не «его партнер».

Всю зиму, пока продолжались допросы, следователи подбирали документы в канцеляриях, гостиницах и кассах, вызывали свидетелей на очные ставки и опознания, эксперты сличали группы спермы и крови, проводили экспертизу возможных орудий убийств и др. Чтобы исключить неточности, недоговоренности и подтасовки следователям необходимо было заново пережить вместе с обвиняемым все инкриминируемые ему эпизоды убийств, посетить каждое из мест, где оборвалась невинная жизнь.

За этот период Чикатило успел побывать и в училище КГБ, куда его привезли, чтобы воспроизвести и записать на видеопленку следственный эксперимент, в ходе которого он демонстрировал свои методы захвата и убийства жертвы. Чикатило выглядел утомленным почти расслабленным. Если раньше он говорил, что удары его ножа были дикими, вышедшими из-под его контроля, то теперь вяло тыкал манекен деревянным ножом. Следователи знали: и описания, и демонстрации Чикатило были обманчивыми. Многие раны он наносил очень медленно – это граничило с пыткой, тогда как другие наносились в ярости – в тот момент когда он лежал на теле жертвы и, как он говорил, пытался имитировать «жалкое подобие полового акта».

Поздней зимой 1991 года начались следственные действия по воспроизведению показаний Чикатило. Официально они называются «следственный эксперимент на месте преступления», а для краткости просто «выводка». Нужно было не просто получить у Чикатило показания, подтверждающие его преступления. Суду необходимо было представить видеоматериал, из которого следовало бы, что обвиняемый действует по своей воле, никто его не принуждает, показания даются без колебаний и сомнений, уверенно.

Для сопровождения Чикатило оперативники придумали такой вариант. Наручники распилили на две части, раздобыли тонкий трехметровый тросик и припаяли концы к каждой части. Провели испытания на прочность. Отработали варианты блокировки ведомого, если он вдруг попытается покончить с собой: например броситься под машину или электричку. Конвой был вооружен.

…Утром в конце февраля 1991 года две машины прибыли на пляж в Новочеркасске, где не так давно был убит Ваня Фомин. Чикатило воспроизвел события того трагического дня. Но тут случилось непредвиденное: кто-то заметил действия милиции, с расположенного неподалеку мелькомбината начали подходить люди, среди них было много женщин. Чикатило первым почувствовал неладное, начал рваться на поводке. Женщины, подошедшие на довольно близкое расстояние, были настроены на решительные действия. Конвойные поняли это по тому, что люди подходят молча, не кричат, не обзывают арестованного всяческими словами. А это обозначало прямую угрозу, решимость начать расправу. К машине путь был пока свободен, кто-то тихо скомандовал: «Бегом!» Впереди всех бежал, натянув поводок, Чикатило. Последними хлопнули дверцами конвойные, и автомобили тронулись. Только через несколько минут всем удалось прийти в себя, осознать то, что с ними только что могло произойти. И главное, они были бы бессильны что-либо предпринять: не будешь же в женщин стрелять…

Конвойные только теперь начали понимать, что именно предчувствовал, чего опасался Чикатило, заинтересованно, настойчиво выясняя, куда и когда предстоят очередные выводки. Он прекрасно ориентировался, где есть открытая местность, где не исключались скопления людей или возможность случайных встреч, даже просто с прохожими. И если к его доводам не прислушивались, уходил в себя, становился неразговорчивым, задумчивым, им овладевала какая-то тихая паника. Когда приезжали туда, где, по его расчетам, встреча с населением не исключалась, да и вообще на любой открытой местности, он суетился, торопился, рвался на поводке вперед, стараясь быстрее скрыться в чащобе.

Едва ли не больше других общался в те дни с Чикатило Анатолий Иванович Евсеев, начальник конвоя на выводках, о котором сам Чикатило на суде говорил: «Анатолий Иванович мне как родной человек».

Анатолий Евсеев

Показания А. Евсеева, данные суду, во время процесса над А. Чикатило (1992 г.)

В следственном изоляторе, давая показания, Чикатило к каждому эпизоду сам рисовал схему: подробную, с выкладками, откуда шли, куда направлялись, где свернули… Схемы эти были порой чрезвычайно сложными, отражали мельчайшие детали, что само по себе было удивительным: рассказывалось ведь о преступлениях, совершенных много лет назад. Пятнадцатилетнего Сергей Маркова он убил в конце декабря 1983 года. На теле учащегося профтехучилища из города Гуково было зафиксировано свыше семидесяти ранений. Совместный путь их был долгим. Чикатило вышел с мальчиком на станции Персиановка. Прошли по территории сельскохозяйственного института, потом по аллее к автотрассе Новочеркасск-Шахты, свернули на грунтовую дорогу. Чикатило, поддерживая беседу, искал удобное место и все не мог найти. Снова свернули. Миновали косогор. Новый поворот — направились к скоплению деревьев… Дорога заняла больше часа, так вспоминает Чикатило, все посчитав…

Когда проходила проверка с выездом на место, Чикатило, не имея в руках нарисованной им схемы, точно прошел указанным маршрутом. Несмотря на изменения, происшедшие на местности за все эти годы, он вывел группу к месту убийства, указал его. Ошибся всего на 10 метров. Расчет времени тоже совпадал с показаниями.

Он практически ни разу сильно не ошибся в описании маршрута движения с жертвой, которое готовил по памяти в камере следственного изолятора, а затем и подтверждая его на месте. Он всегда называл изменения, происшедшие на местности за долгое время: какое-то строение, забор, огород, новые кустарники или деревья, дороги, траншеи — ничто не ускользало от его взгляда.

На выводках никогда не молчал. Увидев реку, начинал говорить о том, какая должно быть здесь хорошая рыбалка, мечтал о том, как бы сейчас было хорошо оставить все дела, сесть на бережку да забросить удочку…

Именно в этот момент кто-то из ребят сказал:

— Андрей Романыч, да у тебя была возможность посидеть, а ты другим занялся…

Он наклонил голову и долго, как всегда в таких случаях, не произносил ни слова. Потихоньку забывшись, снова вступал в разговор, переводил его на темы, в которых разбирался. Любил говорить о шахматистах. Знал всех чемпионов мира, рассказывал всевозможные истории. Любил анекдоты, сам многие вспоминал. Говорил на хорошем языке, часто шутил.

На одной из выводок, когда Андрей Романович особенно разошелся, опять кто-то напомнил о подростке, которого он убил.

И снова Романыч надолго опустил голову и замолчал, стал отрешенным, создавалось впечатление, что не слышит разговоров. И конвой, и следователи уже знали: «отключился». «Включаясь», он некоторое время будет беспредельно косноязычным. Долго «входит в русло».

Вопросы к Евсееву участников судебного заседания:

— Так он уверенно находил места преступлений?

— Настолько уверенно шел прямо к месту, что иногда мы опасались: а не ошибается ли. Был пример: в Ташкентской области на кукурузном поле он убил девочку. Во время выводки там росла люцерна. Перед приездом на поле был произведен полив. Подошли. Остановились. Пришлось разуться, подвернуть брюки. На первых же шагах работник милиции упал. А Чикатило шел будто посуху, уверенно привел, указал: «Вот здесь». В другом месте не могли найти обувь потерпевшего. Обычно он все разрезал, кромсал, разбрасывал. А тут сначала уверенно указал место убийства, потом пошел в другом направлении. Метров семьдесят отошли, остановился: «Вон там смотрите». Посмотрели. Действительно, аккуратно стояли сандалики…

— Вы с ним общались. Какой вывод могли бы сделать, в бытовом обыденном понимании он нормальный человек?

— Лично мое мнение — мы все без исключения ненормальные. Кто установил вообще норму? Уверен: у него — сексуальная болезнь. И в другом тоже уверен: у нас очень и очень много больных на сексуальной почве. Но не все же совершают преступления…

— Судя по тому, что вы рассказали, Чикатило как бы на двух языках изъясняется?

— Да, на отвлеченные темы говорит на чистейшем языке культурного человека. Он постоянно читал газеты. Просил не отбирать у него очки. В Москве обычно останавливались в Бутырской тюрьме. Он мечтал: «Мне бы попасть в «Матросскую тишину» и встретиться там с Лукьяновым. У меня накопилось к нему много вопросов, хотел бы их задать в неформальной обстановке…»

Но стоило заговорить о его преступлениях, вдруг сразу перед нами представал тот, кого мы каждый день видим и слушаем в суде: односложные предложения, нечленораздельное мычание, нелогичные обрывки фраз: «Все правильно», «Как записано, так и было», «Я говорил — на дачу, мол» и т.д. (Еще раз обратите внимание на эту деталь работы с Чикатило. Как и в первые дни после ареста, так и в дальнейшем его ответы не являются самостоятельными, а всего лишь констатируют то, что ранее сказано за него следователем. – прим. авт.)

— А проявлялось ли его отношение к содеянному? Например, раскаяние?

— Такого чувства не приходилось замечать ни разу. Он на выводке вел себя так, будто вместе с коллективом проводит обычную работу. Обычный рабочий момент, вот и все.

— В суде речь шла об особой чувствительности обвиняемого. Как здесь говорили: подробностей обсуждения деталей не выдержит. Чуть не падал в обморок даже от матерного слова своего начальника на работе.

— Мы тоже не святые, но при общении с нами он не падал. На месте преступления был деловит. С «куклой» работал без комплексов, показывая, что и как делал, как удары наносил. Его не тошнило, он даже не был удручен или смущен. Не высказывал жалости к жертвам, мне кажется, он ее не испытывал. Когда возвращались, продолжал разговаривать на отвлеченные темы: «Смотрите, какая красивая дача! Вот бы в такой пожить… Действительно, здесь хозяева настоящие… Смотрите, как ухожен огород…». Такое иногда удивляло: отстраненность, будто это не его жертвы…

— Вы работали с оперативной информацией во время операции. Все ли для вас прояснилось?

— Раньше действительно было многое неясно. Потом поняли, для чего совершались преступления. Каково мое личное мнение? Человек больной на сексуальной почве, хотя вполне вменяем. Сознавал, что совершает, ведя свою жертву, что будет потом. Но настолько сильно это влечение, что остановиться не мог. Это сильнее его: пересохло во рту, затрясло, как он сам говорит… Как-то он говорил, что чувствует себя партизаном, берущим «языка». Но кем бы себя ни чувствовал, задание при этом у него одно — убить. Задание — оправдывающее его перед внутренним сопротивлением. Задание — сильнее, он — подчиненный…

—  При выводках возвращались тем же путем?

— В том все и неудобство: машины оставляли в одном месте, выходили в другом. Чикатило объяснял просто: он входил с жертвой в лес в одном состоянии, подавленный, забитый, чувствуя какое-то угнетение. А возвращался совершенно другим: одухотворенный победитель, торжествующий и даже властный. Он объяснял: я, дескать, выходил другим человеком. И не мог возвращаться путем, каким шел прежний Чикатило. Разные у них дороги…

В июле 1991 года следственные эксперименты и допросы Чикатило подходили к концу. К этому времени их дополнили показания тех, кто знал его в родной украинской деревне, тех, кто помнил его по школе, людей, с которыми он служил в армии, его учеников, его коллег и сослуживцев; женщина с которой он работал в одном кабинете в 1984 году в самый пик серии убийств, вспоминала, что от него исходил тогда ужасный запах, ни на какой другой совершенно не похожий. Дело занимало 225 томов, содержащих свидетельские показания, результаты судебно-медицинских экспертиз, доказательства и т.д.

Рассмотрим более детально, какие же именно доказательства вины Чикатило смогло получить следствие за этот период?

Остановимся в первую очередь на результатах медико-биологических исследований, поскольку именно неопределенность в этом вопросе, по мнению многих специалистов, долгие годы мешала поймать преступника, и проследим каким образом это прежде неразрешимое противоречие удалось устранить в 1991 году.

Нужно отметить, что первые биологические веще­ственные доказательства в серии убийств были обнаружены еще в январе 1984 года по делу мальчика С. Маркова. Экспертизу по этому делу проводила эксперт Бюро судебно-медицинской экспертизы Минздрава РСФСР С.В. Гуртовая, которая сделала вывод, что сперма «…в случае происхождения от одного человека — АВ(IV) группы». 10 января того же года в Ростове-на-Дону нашли труп Н. Шалопининой, при осмотре которой также обнаружили сперму во влагалище и на комбинации. Эксперт Ростовского областного судеб­но-медицинского бюро Нуйкина установила: «…в содержимом влагалища обнаружена сперма АВ(IV) или В(III) группы». Заклю­чение же по сперме, обнаруженной на комбинации Шалопининой, почему-то появилось лишь в январе 1985 года, в нем констатировано: «…на комбинации потерпевшей обна­ружена сперма АВ или В(III) группы крови». В дальнейшем материалы исследования были направлены в Москву С.В. Гуртовой, которая исключила альтернативные сомнения эксперта Нуйкиной, сделав следующий вывод: «…сопоставление пятен на комбинации и тампона не исключает происхождение спер­мы от человека с АВ группой крови, при условии принадлеж­ности одному лицу». Вывод сверхосторожный, однако, он, как видим, ориентирован на первое заключение СВ. Гуртовой.

С.В. Гуртовая

По делу об убийстве М. Рябенко в Ростове-на-Дону С.В. Гуртовая в результате исследования определила: «…на подкладке пальто, на головном платке обнаружена сперма, которая могла произойти от мужчины с любой группой крови по системе АВО». Экспертизу по делу об убийстве Димы Пташникова проводила первоначально специалист из Ростова-на-Дону Булкина, кото­рая в июне 1984 года установила: «…на майке сперма с при­месью крови, в случае происхождения от одного человека — АВ(IV) группы крови с антигеном Н или без него». В декабре 1984 года эксперт С.В. Гуртовая поправила свою коллегу и за­фиксировала результат исследования следующим образом: «…в одном из участков крови на майке потерпевшего обнаружена примесь спермы, если от одного человека, то группа АВ(IV)».

Эксперт Архипова по делу Лемешевой, убитой 19 июля 1984 года, сделала следующий вывод: «…на внутренней поверх­ности ластовицы трусов обнаружена сперма АВН». Заметим, снова появляется антиген Н. По делу Н. Голосовской, убитой в августе того же года в Парке Авиаторов г. Росто­ва-на-Дону, сперма исследовалась ростовским экспертом Коз­ловым. Его результат: «…на кружевных розовых трусах обнару­жена сперма, которая может происходить от мужчины с любой из четырех групп крови по системе АВО». Это заключение появилось лишь в феврале 1985 года. Эксперт Гуртовая и это заключение подкорректировала под свои первоначальные выводы и определила: «…на ластовице кружевных трусиков обнаружена сперма, не исключена воз­можность происхождения спермы от человека с группой АВ (IV), если произошла от одного человека». Заключение экс­перта Архиповой по делу Алексеевой, убитой 10 августа того же года, было аналогичным заключению по делу Лемешевой: «…на платье потерпевшей обнаружена сперма, смешанная с кровью. В случае происхождения от одного человека — группа АВ(IV) с сопутствующим антигеном Н или без него».

28 августа все в том же 1984 году в Ростове-на-Дону был убит мальчик Саша Чепель. Эксперт Туркова определила: «…на рубашке обнаружена сперма с примесью крови, если от одного человека, она должна относиться к группе АВ(IV), как с сопутствующим антигеном Н, так и без него». Эксперт Блохина по делу об убийстве Лучинской 6 сентября заключила: «…на внутренней поверхности юбки обнаружена сперма без примеси крови. При условии происхождения от одного муж­чины относится к группе АВ(IV)». Эксперт Гуртовая в ноябре того же года в основном согласилась со своей коллегой и в заклю­чении определила: «…на юбке потерпевшей обнаружена сперма с примесью влагалищных клеток. В случае происхождения от одного человека относится к АВ (IV) группе с сопутствую­щим антигеном Н».

Таким образом, уже к моменту первого задержания Чикатило 13 сентября 1984 года следствие располагало результатами ис­следований биологических выделений преступника по девяти убийствам серии «Лесополоса». Однако даже беглый анализ выводов специальных исследований по датам и исполните­лям-экспертам показывает, что эта работа была плохо органи­зована. Экспертизами занимались семь специалистов-биологов: шесть из Ростовской области и один из Москвы.

Мы намеренно привели утомительные, но подлинные форму­лировки результатов исследований. Из них видно, что отдельные индивидуальные мнения ростовских экспертов «причесывались» под более авторитетные решения в Москве. В тоже время, специалисты низовых экспертных учреждений, находясь под «прессом» авторитета С.В. Гуртовой, явно осторожничали и избегали выводов, противоречащих ее заключениям, а, следова­тельно, грешили. Именно таким образом одним из главных поисковых признаков неуловимого убийцы стали считать наличие у него четвертой группы крови.

В дальнейшем следы спермы были обнаружены еще на 10 трупах и в каждом случае следы биологических выделений были идентифицированы как принадлежащие человеку с четвертой группой крови. Именно этими данными располагало следствие, когда 20 ноября 1990 года был вновь арестован А. Чикатило, имеющий 2 группу крови. Этот факт, казалось бы должен был автоматически снимать с него обвинения в перечисленных выше убийствах, поскольку всем известен непреложный закон, что биологические выделения соответствуют группе крови человека, и не бывает людей с несколькими группами крови сразу.

Но как мы знаем от обвинений в адрес Чикатило, несмотря на такое вопиющее противоречие, в 1990 году не отказались, а попытались творчески переосмыслить данный факт. Всем было понятно, что имеет место явное несоответствие законам биологии, требующее какого-то объяснения, и такое объяснение было найдено.

В июле 1991 года была прове­дена комиссионная судебно-биологическая экспертиза с учас­тием ведущих биологов страны. Согласно ее заключению в крови Чикатило содержатся антигены А, Н и аглютинин «бета», что соответствует II группе крови, а в его выделениях (пот, слюна, сперма) — А, В и Н, что соответствует IV группе.

То есть, для того чтобы привязать Чикатило к большинству эпизодов серии советские ученые вынуждены были официально подтвердить наличие явления якобы качественного несоответствия между антигенами крови и выделений, которое ученым Г. Морганти ранее было названо «парадоксальным выделительством».

Это заключение, как и ряд других, также подвергалось ана­лизу экспертной комиссией Главного бюро судебно-меди­цинских экспертиз Минздрава РСФСР. Комиссия также пришла к выводу: «…если все преступления, совершены одним человеком, то на основании имею­щихся материалов этим человеком мог быть Чикатило А.Р.».

Так Чикатило стал парадоксальным выделителем.

Прямая речь. Начальник Главного управления уголовного розыска МВД РСФСР Н. П. Водько

Надо отметить, что версия о «парадоксальном выдели­тельстве» импонировала следствию. Это был выход, чтобы до­стойно объяснить причину допущенных экспертной и след­ственной ошибок. Следует полагать, что и ведущие биологи страны корпоративно подтвердили выводы о наличии антиге­нов А, В, Н в выделениях Чикатило, поскольку в случае опре­деления выделений как относящихся ко второй группе предыдущие заключения теряли значимость для дела. Они уже не доказывали бы вину Чикатило, а напротив, оправдывали его.

Возникает и такой вопрос: почему в 1984 году не исследовали сперму Чикатило, а только кровь? Ведь в случае правильности тезиса о «парадоксальном выделительстве» следствие могло получить доказательство этого «исключительного в мире» случая. Но ни следователи, ни эксперты не пошли на это. Видимо, потому что хорошо знали азбучные истины биологии — кровь и выде­ления человека всегда одной группы.

Прямая речь. Кандидат медицинских наук Т.В. Стегнова

То, что в выделениях человека присутствуют лишь те антигены системы АВ0, которые имеются и в его крови, факт, установленный генетикой этой системы. Учеными он подтверждался в разных странах, в том числе и в СССР, на протяжении многих десятилетий. Однако некоторые исследо­ватели иногда наблюдали случаи как бы качественного несоответствия между антигенами крови и выделений. Такое несоот­ветствие однажды, заметил итальянский ученый Морганти и обозначил это явление «парадоксальное выделительство». Судебные медики разных стран стали выяс­нять, что бы все это значило, и вскоре убедились — в этом нет ничего необычного. Кровь на исследование берут из вены или пальца, она «чистая», а выделения смешиваются с бактериями, «чужими» белками, другими посторонними примесями. В об­щем, нет никакого «парадоксального выделительства». Потому что в природе нет людей, имеющих разные группы крови и выделений.

Прямая речь. Адвокат Марат Хабибуллин

Возьмем, казалось бы, такое важное косвенное доказательст­во, как установление у Чикатило крайне редкого свойства — парадок­сального выделительства. Когда кровь второй группы, а выделения — слюна и сперма — четвертой. Пока шло судебное разбирательство, я имел возможность узнать мнение по этому поводу одного очень круп­ного известного специалиста. Так вот, этот специалист сказал, что столь резко­го качественного скачка — от второй группы к четвертой — быть не мо­жет. Такие случаи наукой не подтверждены. Группа выделений дол­жна быть та же, что и группа крови.

То есть эффект парадоксального выделительства в случае Чикати­ло — чепуха. Выводы ненаучны. Но давайте посмотрим, а на каком ос­новании обвинение делает свой вывод. Бумага об этом, датированная 4 декабря 1990 года, никак не озаглавлена. Не на бланке, а полностью напечатана на машинке. Причем, не первый экземпляр, не содержит никаких атрибутов судебно-экспертного заключения. Я думаю, это не случайно. Так вот, из этих «записей» следует, что со­ставляли их биологи, имеющие отношение к судебно-экспертной ра­боте. Но называть их заключением судебно-биологической экспертизы нельзя, и доказательственной силы эти выводы иметь не могут. Тогда наиважнейший вопрос: какая же группа выделений у Чикати­ло? Получается, твердого ответа нет. Предположим, что группа крови соответствует группе выделений: вторая. Тогда вина его по большому количеству эпизодов совершенно исключается.

В связи с вышеизложенным возникает вопрос, какую же правомерность имеет приговор суда по делу Чикатило, в котором содержатся перлы наподобие этого:

«Самая главная причина длительного неразоблачения Чикатило заключается в том, что он был «парадоксальным выделителем», то есть имея 2 группу крови, все выделения Чикатило – сперма, слюна, пот – относились к 4 группе. Это чрезвычайно редкое (обычно эти группы у людей совпадают) в природе явление, о котором сам Чикатило знал и изощренно использовал для запутывания следствия (!!!) – постоянно уничтожая все улики на месте убийства, по которым можно было бы выйти на него следственным органам, свою сперму Чикатило демонстративно всегда оставлял на сперме или ее одежде».

Если настолько вольно трактовали такой объективный показатель как группа крови, базирующийся на непреложных и много раз доказанных и подтвержденных научных законах, то остается только догадываться в какой степени другие, менее объективные доказательства не избежали подгонки под уже заранее намеченный результат.

Можно вспомнить, что и показания о преступлениях Чикатило давал довольно путанные и противоречивые и только «благодаря» усилиям следователей эти показания впоследствии начинали соответствовать тем обстоятельствам, которые были зафиксированы в протоколах осмотров мест происшествия и заключениях экспертов.

Так, например, в эпизоде с убийством Л. Ткаченко первоначально на следствии Чикатило рассказал о том, что встреча произошла летом 1987-88 года и он нано­сил удары ножом. Но, как известно это убийство произошло в 1981 г., и причиной смерти жертвы не были ножевые раны. Более того, и способ убийства не характерен для остальных эпизодов серии. На следующем допросе «противоре­чия устраняются» и показания Чикатило по времени начинают соот­ветствовать фактическим обстоятельствам. Что же касается способа, то недавно заявлявший о ножевых ударах, он говорит, что не помнит. Дальнейшие показания все в большей степени привязываются к фак­там. Нельзя избавиться от впечатления, что Чикатило толком не зна­ет, о чем говорит. Очень уж существенно расходятся первоначальные показания с фактами. Очень уж просты объяснения и устранение противоречий. Чем же подтвержда­ется вина? Опознанием по фотографии. Приказом о приеме на работу в ПО «Ростовнеруд». Сведениями, что по производственным делам неодно­кратно бывал в Ростове. Заключением судебно-медицинской экспер­тизы тела погибшей (следы Чикатило не обнаружены) и характери­стикой, что она могла поступать легкомысленно. Точно также уточнялись и подгонялись другие показания. Как следствие этих уточнений Чикатило вынужден был неоднократно менять свои показания, в результате, порой, окончательный вариант описываемых событий кардинально отличался от того, что он говорил первоначально.

Но в некоторых случаях даже усилий всей следственно-оперативной группы оказывалось недостаточно, чтобы «уточнить» многочисленные чистосердечные признания Чикатило. Так его признания в убийствах в начале 80-х гг. двух женщин в городе Шахты, так и не получили никакого объективного подтверждения. Тем не менее, следствие установило, что в окрестностях г. Шахты в начале 1983 года были найдены неопознанные женские останки, но опять же никаких сведений или заявлений о без вести пропавших женщинах за данный период не имелось. Была только информация, что из интерната в 1982 г. пропал подросток С. Кузьмин. В дальнейшем была проведена повторная экспертиза останков, в ходе которой женские останки превратились в мужские, а список жертв Чикатило пополнил С. Кузьмин.

По схожей схеме идет расследование исчезновения подростка на Урале. В милиции с мая 1987 года было заведено розыскное дело на без вести пропавшего Олега Макаренкова, которое в течение 3-х лет так и не сдвинулось с мертвой точки. В том же 1987 году, правда в июле, в лесном массиве г. Волчиха были обнаружены неизвестные женские останки, которые в течение 3 последующих лет также не были опознаны. Итак, на счету уральских коллег имелось два «глухаря», которые не имели никаких шансов когда-либо быть раскрыты, но тут как нельзя, кстати, пришлась вторая волна чистосердечных признаний Чикатило, сделанных 11 декабря 1990 года. Далее все прошло по уже апробированной схеме – выезд на место обнаружения неизвестных останков, следственный эксперимент, осмотр места происшествия, в ходе которого находятся и другие костные останки и неизвестно каким чудом сохранившийся в течение 4 лет носок, который мать Олега Макаренкова опознает, как принадлежащей ее сыну. А потом была проведена экспертиза останков, правда не совсем понятно каких именно – тех ли, что были найдены в 1987 или тех, которые нашли в 1991? Тем не менее, выводы экспертов были однозначными – найдены останки мальчика. И еще одно убийство дополняет список преступлений Чикатило. Причем в данном случае следствие ничуть не смущает, что место командировки Чикатило на Урале отделяет от места преступления более 100 км.

Впрочем, «междугородние» убийства – это вообще особая глава в деле «Лесополоса». В эпизоде убийства Биловецкого следствие утверждает — «поехал по служебным делам» — но никаких данных нет. Ни командировки, ни приказа. Ни сведений, что предприятие Чикатило в то время имело связи с Запорожьем. Очень характерный эпизод: хорошо видно, как по бездоказательному эпизоду следствие добивается видимости правдоподобия. Чикатило говорит сначала очевидную чушь, что, находясь в отпуске, поехал в Днепропетровск за продуктами. Следствие понимает, что в это никто не поверит: за 600 км, когда совсем рядом Мариуполь, Донецк, Ворошиловград?!

При проверке показаний Чикатило по убийству Ю. Терешонка в 1991 г. Чикатило вместе с участниками следственного действия проехал не один десяток маршрутов и ж/д остановок (складывается полное ощущение, что искали наобум – прим. авт.), прежде чем на ст. Лемболово с привлечением большого числа военнослужащих было найдено 2 небольших фрагмента костей, что оказалось достаточным, чтобы и это убийство включить в общий список. Но и это еще не был пик профессионализма. Высшей точки следствие достигло, когда обвинило Чикатило в убийстве Олега Пожидаева, совершенном в Краснодарском крае, притом, что тело мальчика вообще никогда не было найдено.

Зная эти факты, не вызывает особого удивления позиция одного из гособвинителей на судебном процессе по делу Чикатило Александра Куюмджи, который до сих пор убежден, что на Андрея Романовича «навесили процентов 20 всех убийств»…

***

Когда закончились все следственные действия по делу Чикатило, были проверены все заявления подследственного, ему 7 августа 1991 года было предъявлено второе обвинение по 52 убийствам, в нем вновь отсутствовал эпизод убийства Е. Закотновой.

Приближалось время, когда надо было писать обвинительное заключение. Это означало, что И. Костоеву необходимо будет собрать воедино все самое существенное и с безупречной, железной логикой изложить фабулу, каждого из 52 убийств, предъявленных Чикатило. Эту работу нельзя было закончить пока не будет получено заключение из Института им. Сербского.

20 августа 1991 года на второй день путча в Москве, когда жители города оправились от первоначального шока и стали собираться на баррикадах вокруг «Белого дома» Андрея Чикатило доставили в институт им. Сербского.

Чикатило освидетельствовала целая группа психиатров. Видя такое повышенное внимание к своей персоне, Чикатило всегда был рад возможности рассказать историю своей жизни. Затаив в глубине души надежду, что его могут признать невменяемым, Чикатило в своих рассказах подчеркивал ужасы детства, войны, бомбежек, смертей и самое страшное – историю своего старшего брата, которого съели во время голода в тридцатые годы. Однако, несмотря на все усилия следователей, не были найдены никакие документы о рождении Степана Чикатило и жители села Яблочное не могли вспомнить такого мальчика. Впрочем, сестра Чикатило Татьяна подтвердила, что их мать в детстве рассказывала эту историю много раз, и каждый раз при этом плакала.

Была ли это правда или просто мать Чикатило хотела страшной историей заставить его остерегаться чужих людей во время голода, свирепствовавшего после войны, — в любом случае эта история стала частью выдуманной жизни Чикатило, как и его пребывание в партизанском отряде. Ведь он сам говорил о себе:

— Я сочинил свою жизнь и порой не мог отличить фантазию от действительности.

Он охотно говорил об этой «выдуманной жизни», но убийства обсуждал «холодно и спокойно», как было сказано в заключении. Вспоминая о них, он говорил, что раскаивается, но такое случалось нечасто. Во всем, что он писал и говорил, Чикатило представлял себя «затравленным волком», которого доводила до безумия его импотенция, и который мстил за это людям. Он представлял себя личностью чьи «надежды были столь высоки и который пал так низко».

Прямая речь. Член экспертной комиссии института им. Сербского Андрей Ткаченко

Мы проследили весь его путь от рождения до сегодняшнего момента и выявили ряд психических расстройств. Кроме того, результаты указывают на органические поражения головного мозга. Случай рассматривался на общей конференции врачей института и только после этого шесть психиатров подписали заключение о его вменяемости.

Андрей Ткаченко

…комиссия приходит к заключению, Чикатило Андрей Романович хроническим психическим заболе­ванием не страдает, обнаруживает признаки психопатии мозаичного круга с сексуальными перверсиями, развившейся на органически не­полноценной почве. На это указывают данные анамнеза о наличии у испытуемого врожденной церебрально-органической недостаточно­сти, проявлявшейся в диспластичности, близорукости, ночном недер­жании мочи и склонности к обморочным состояниям,

На фоне указанных расстройств у испытуемого в детском возрасте сформировались патохарактерологические особенности в виде замк­нутости, ранимости, повышенной тревожности, склонности к фанта­зированию. В условиях психогенно травмирующих ситуаций к ука­занным особенностям присоединились невротические и сверхценные расстройства, что проявлялось детскими страхами, юношеской эндо-реактивной диморфоманией, убежденность в собственных физиче­ских недостатках, сутяжная деятельность, а также аффективные ко­лебания преимущественно по типу тревожно-дистимических рас­стройств настроения. В подростковом возрасте на фоне явлений пси­хического инфантилизма у испытуемого появились нарушения поло­вого развития, которые выражались в нарушении биологической базы сексуальности, ослабленное половое влечение, недостаточность эрек­ции, претордации психосексуального развития с фиксацией на эроти­ческой фазе формирования сексуальности и склонности к эротическо­му фантазированию садистического характера. В дальнейшем у ис­пытуемого на фоне явлений нарушения гетеросексуальной адаптации произошло формирование сексуальных перверсий, которые на ран­них этапах (до 1978 года) проявлялись частичной реализацией сади­стических фантазий на педоэфебофильных объектах, эпизодах фроттажа и вуайеризма. В последующем наблюдалась прогрессирующая динамика синдрома сексуальных перверсий при полной реализации садистического влечения некросадизмом и каннибализмом. Реализа­ция влечения сопровождалась аффективными нарушениями бруталь­ной дисфорической структуры и последующими астеническими про­явлениями.

Данный диагноз подтверждается также и результатами настоящего клинико-психиатрического обследования, выявившего у испытуемого наряду с органической неврологической симптоматикой, эндокринной дисфункцией и сексуальными расстройствами такие личностные осо­бенности, как замкнутость, несинтонность, ранимость, сензитивность, а также ригидность и обстоятельность мышления, эмоциональ­ную маловыразительность, явления слабодушия. Однако указанные особенности психики при отсутствии продуктивной психопатологиче­ской симптоматики, болезненных нарушений мышления, памяти, ин­теллекта и сохранности критических способностей были выражены не столь значительно и не лишали Чикатило во время совершения инк­риминируемых ему деяний способности отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими.

Как показал анализ материалов уголовного дела в сопоставлении с результатами настоящего клиническо-психиатрического обследова­ния, в периоды, относящиеся к совершению инкриминируемых ему деяний, Чикатило не обнаруживал также и признаков какого-либо временного болезненного расстройства душевной деятельности. На это указывают данные о последовательности и целенаправленности его действий, наличие борьбы мотивов с тенденцией к первоначаль­ному подавлению возникающих побуждений, длительность подготов­ки к каждому акту с применением мер предосторожности, соответст­вующим выбором жертв, дифференцированным поведением в период нахождения в поле зрения возможных свидетелей, сохранности вос­поминаний о происходящих событиях, а также отсутствие психотиче­ских расстройств.

Поэтому Чикатило, как не страдавшего какими-либо психически­ми заболеваниями и сохранявшего способность отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими в отношении содеянного, следует считать вменяемым. Выявленные индивидуально-психологические особенности Чикатило не оказывали существенного влияния на пла­нирование и реализацию непосредственно криминальных действий, о чем свидетельствует дифференцированность его поведения. Он изби­рательно подходил к выбору объекта, учитывал специфику обстанов­ки, в соответствии с этим коррегировал свои действия. Однако при со­вершении агрессивно-насильственных сексуальных действий «энер­гетическая заряженность» влечения в сочетании со слабостью мо­рально-этических запретов могли найти отражение в его поведении. По своему психическому состоянию Чикатило также может отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими. В применении прину­дительных мер медицинского характера он не нуждается.

25 октября 1991 г.

Председатель комиссии, доктор мед. наук, профессор Б.В.Шо­стакович.

Члены комиссии: доктор мед. наук, профессор Ф.В.Кондратьев, доктор мед. наук Ю.Л.Метелица, кандидат мед. наук А.А.Ткаченко, психолог-эксперт, кандидат психологи­ческих наук М.Б. Симоненкова. Врач-докладчик И.М.Ушакова.

История болезни А. Чикатило

Но был ли действительно вменяем Чикатило? Многие психиатры, особенно в то время, полагали, что школа, представляемая Институтом Сербского, весьма тенденциозна: многие годы институт занимался не столько наукой, сколько политикой, признавая невменяемыми инакомыслящих…

Фрагмент интервью А.О. Бухановского

— Во время судебного процесса над Чикатило я задал вам вопрос, на который вы тогда отказались отвечать. Я повторю его сейчас: Чикатило был болен?

— Вы же знаете, как на этот вопрос ответили психиатры из Института имени Сербского.

— Я спрашиваю не их, а вас.

— По моему мнению, он был болен.

— Чем?

— На этот вопрос нельзя ответить односложно. Наши исследования показывают, что у серийных убийц предрасположение к болезни состоит как бы из трех компонентов. Первый — морфологический: органическое поражение головного мозга. Другой компонент — половая конституция. Третий – социальные факторы.

— Вы сказали, что Чикатило был болен. Почему же его все-таки расстреляли?

— Наличие психической болезни еще не означает, что человек будет признан невменяемым.

— Спрошу по-другому: когда Чикатило убивал — он отдавал себе отчет в том, что делал?

— У меня есть формальная причина не отвечать на ваш вопрос: я не участвовал в психиатрической экспертизе.

— Но у вас может быть личное мнение на сей счет — мнение специалиста.

— Тогда я отвечу вам так: по новому Уголовному кодексу Чикатило мог быть признан ограниченно вменяемым. Это означает назначение принудительного лечения в условиях отбытия наказания.

Прямая речь. Врач-психиатр высшей категории, председатель Алтайской краевой судебно-психиатрической экспертизы Владимир Майорчик

Кем был, по-вашему, знаменитый ростовский потрошитель Андрей Чикатило? Самый настоящий маньяк. Причем, с психическими отклонениями, несмотря на то, что официальная пропаганда пыталась представить его как нормального, если можно так сказать, серийного убийцу. Всем известно, что судебно-психиатрическая экспертиза над Андреем Чикатило, проведенная в институте имени Сербского, признала его вменяемым. Но очень немногие знают о том, что Андрей Чикатило дважды находился на стационарном лечении в Ростовском психдиспансере, где ему был поставлен диагноз «шизофрения». Этот факт сознательно скрывался, чтобы лишний раз не будоражить общественное мнение.

Прямая речь. А. Чикатило

Свидетель майор Таршин рассказал, что я лечился в психбольнице. Свидетель майор Евсеев сказал о моих сексуально психических заболеваниях. Но судья сделал всё, чтобы сорвать суд и затянуть процесс. Не запросил мои документы и не вызвал врачей из психбольницы, несмотря на требования адвоката.

На судебном процессе гособвинитель А. Куюмджи от всех судмедэкспертов упорно добивался объяснений, почему серийный маньяк признан ими вменяемым. «Все эксперты отводили глаза. Если признать, что Чикатило — психически больной, то никакой прокурорской славы не получишь. В юридическом смысле это провал, потому что итог дела — не приговор, а направление на принудительное лечение. Это как наказать тигра за то, что пожирает людей… Приговор должен быть неординарным, он должен греметь! Поэтому из больного Чикатило делают нормального адекватного человека…

Костоев сидел и ждал, пока Чикатило, переведенный в Бутырскую тюрьму перед отправкой в Ростов, прочтет обвинительное заключение напечатанное мелким шрифтом на 19 листах. С остальными материалами дела Чикатило и его защитник уже ознакомились

Чикатило был потрясен, когда читая экспертное заключение дошел до слова «вменяем» выделенного крупным шрифтом

— Я не вынесу суда, я повешусь – сказал он.

— Решать будет суд, а не институт Сербского – сказал Костоев, который хотел, чтобы Чикатило предстал перед судом здравым и невредимым – Просто скажите правду в своем признании, и суд взвесит все. Только суд имеет право вынести решение о судьбе подсудимого.

— Я хочу еще раз прочитать свое обвинительное заключение – потребовал Чикатило.

В окончательном варианте обвинительного заключения, подписанного И. М. Костоевым и утвержденного генеральным прокурором России В.Г. Степанковым содержалась информация о 5 случаях приставания к малолетним, а также о 53 из 55 убийств в которых Чикатило сознавался на следствии (два тела так никогда и не были найдены). Кроме того, поскольку в начале ноября Верховный суд России отменил смертный приговор по делу Александра Кравченко, Костоев смог включить в окончательный вариант документа эпизод с убийством Е. Закотновой в декабре 1978 года.

Борьба между Верховным судом и генеральным прокурором по данному эпизоду продолжалась с января по ноябрь 1991 г. и заслуживает отдельного описания.

Автор — Svan