Последнее интервью Чикатило

(Рассказывает Борис Кожин)

1993 год, если мне не изменяет память. Новочеркасск, тюрьма, где Чикатило ждет казни.

Миша Серков снимал картину. Ему показалось, что это очень нетрудно — взять интервью у Чикатило после того, как он осужден. Удалось. Но с большим трудом. Помогло облУВД. Наше, самарское. Самарцы договорились с УВД Ростовской области, и нам разрешили посетить тюрьму, где сидел Чикатило. (Этот фильм «Мой дивный мир или Чикатило на фоне…» доступен для скачивания на нашем сайте. — прим. MAzZY)

Нам удалось получить разрешение на интервью, но начальник тюрьмы сказал, что он может сделать все с Чикатило. Он даже может его расстрелять — Чикатило приговорен к смертной казни. Но он не может его заставить разговаривать с нами.

«Это единственное, чего я не могу», — сказал нам начальник тюрьмы.

Чикатило написал письмо президенту Борису Николаевичу Ельцину о помиловании и ждал ответа. Он ждал решения президента и сидел в Новочеркасске. Это в сорока километрах от Ростова. Мы приехали туда в июле.

Нам ростовская студия кинохроники необыкновенно помогла. Дала машину, пленку, которых у нас не хватало. Пленки у нас чаще всего не хватает. Можно сказать, почти всегда. Как-то я прочитал, что Уолт Дисней, напутствуя своих операторов перед съемкой знаменитых диснеевских мультфильмов, говорил: «Возьмите как можно больше пленки. В нашей работе ничего так дешево не ценится, как пленка. Ничего. Все остальное много дороже». У нас иначе.

Итак, мы в Новочеркасске, и начальник тюрьмы нам говорит: «Даю вам полтора часа. После обеда — пусть он пообедает. Я даю вам полтора часа, но договариваться об интервью с ним вы будете сами. Я вам сразу скажу: приезжали англичане — он отказал. Он сказал: «Нет». И они снимали его в глазок камеры. Я разрешил. Но к нему не пустил. Он — зверь, это установил суд, но все-таки право выбора: разговаривать или не разговаривать с журналистами, у него есть».

На интервью с Чикатило (если он согласится) нам давали полтора часа. И почти полтора часа мы имели в запасе.

В Новочеркасске, в самом центре, стоит собор. Точная копия нашего Воскресенского собора, который был уничтожен в 30 годы. Точная копия. Так говорят. Так пишут.

В Новочеркасске собор-красавец. Пятиглавый, огромный… Вот в этот собор мы пошли.

Совсем немного народу — был обычный, непраздничный для верующих людей день. Мы ходили по гулкому собору, и все время держали в голове, что еще немного, и будем в камере Чикатило. Если он захочет с нами поговорить. Еще немного…

В тюрьме нас ждали. Нас встретила охрана. Они были хорошо вооружены: пистолеты на поясах, плетки — в руках, очень крепкие физически ребята. Сказали, что если он согласится на разговор, то они обязательно с нами войдут к нему в камеру. Так полагается. Но это, если он согласится. Повели на этаж, где сидели смертники. Только смертники — этот был год, когда смертная казнь у нас еще действовала.

Идем по этажам, по коридорам тюремным, тоже очень гулким… Вот сам этот проход, сам проход забыть нельзя… Идем, и все время — решетки, которые поднимаются перед нами, и опускаются у нас за спиной. Поднимаются и опускаются… Поднимаются и опускаются… И вот мы у камеры. У его камеры.

«Ну, а кто будет договориться?» — спросили мы охрану. Начальник охраны сказал, что договариваться будет он. «Что, — спросил, — я должен ему сказать?» — «Скажите, что кинохроника из Самары просит разрешения поговорить с ним. Вот и все. Если он захочет, мы войдем. Можно на него в глазок посмотреть?» — «Можно». Мы посмотрели. Начальник охраны вошел в камеру, возвращается, говорит, что Чикатило хочет с нами встретиться. Очень хочет.

Теперь мы должны к нему войти. Но что сказать? Вот об этом вот я все время думал. Откроется дверь, нам ее откроют, мы переступим порог камеры, мы войдем в камеру, войдем вместе с охраной, и…

Нас предупредили, что не надо давать ему сигареты — он не курит. Не надо давать бумагу, ручки: у него полно карандашей и ручек — он все время что-то пишет. Он сыт…

Мы вошли. Камера, как купе: четыре полки. Две внизу, две — наверху. Но смертник в камере один.

Так вот, что сказать? Я представлял, какие мы ему будем задавать вопросы. А вот, что я ему скажу, когда мы войдем? Здравствуйте? Нет, я не должен говорить ему здравствуйте. А как я должен от него выйти? Я ему должен сказать до свидания? Я должен ему сказать всего доброго? Вот сам вход, сам вход, а потом — выход. Вот об этом я думал все время. О том, что скажу, когда войду и о том, как, с какими словами я буду от него выходить. Я все время думал об этом…

И вот мы вошли. Оператор был Игорь Саранский, режиссер — Миша Серков, да кроме этого ростовская студия попросила нас снять еще разговор на видео. То есть две камеры у нас были. И надо было войти, надо было поставить всю нашу аппаратуру. Охрана должна была вместе с нами войти… Таким образом, тесно там было. Тесно, хотя камера и немаленькая.

Мне сказали, что, войдя, я могу сеть. На одной полке буду сидеть я, а он, Чикатило, будет сидеть на другой. Я спросил, а что делать, если захочется закурить. «Пожалуйста, — сказали, — вы можете курить», дали пепельницу…

«Андрей Романович, вот — с Волги приехали, — сказал я, переступив порог. Вот эту фразу: «Вот, с Волги приехали».

Он встал. Он был в очень хорошем настроении. Вот это меня поразило. Настроение у него было прекрасное. Он сказал: «С Волги? Я очень рад. Очень люблю эту реку».

«С Волги, из Самары, из Куйбышева приехали и решили с вами поговорить. Не возражаете?» — «Нет-нет, садитесь, пожалуйста». И мы с ним сели.

«Волга — это очень хорошая река, и я с удовольствием с вами поговорю».

Перед нами был остриженный наголо, но уже с таким ежиком, высокого достаточно роста и очень крепкий человек. Очень крепкого телосложения — он ведь преподавал физкультуру в ГПТУ.

«А что у вас здесь так много бумаг?» — спросили мы его. Говорит: «Ну, как же? Пишу свои воспоминания, жалобы пишу — ошибка большая произошла: я ведь приговорен ошибочно. И я хочу вам сразу сказать, что никакой линолеум я не крал. Я не крал линолеума, его украли другие».

«Да разве мы к вам по поводу линолеума? Мы хотим поговорить о вас. Про вашу жену, про детей…»

Так потихонечку начался разговор с этим зверем. Пятьдесят восемь человек, пятьдесят восемь человек он отправил на тот свет.

Про детей он говорил озлобленно. Говорил, что они его забыли, не хотят встретиться с ним. Иногда забывал, что только что нам говорил, что приговорен ошибочно, и начинал вдруг рассказывать про убийства, которыми он нашпиговал ростовскую область. Зверские убийства и рассказывал по-зверски. А потом опять начинал говорить, что ни в чем не виноват и сейчас это докажет. Переходил от одного к другому совершенно свободно.

Говорил, что чувствует себя хорошо и каждое утро делает зарядку и может показать мостик. «Хотите, покажу?» И мы его просили, и он нам в этой тесной камере исполнил мостик, и мы это сняли. А почему бы нет?

Он говорил, что очень недоволен руководством в Кремле. А потом опять говорил, что свободно докажет, что линолеум не воровал.

«Не снятся ли ему его жертвы?» — спрашивали мы. «Не снятся, — говорил он — и не могут сниться. Мне снится мама, — говорил, — снится отец…»

Чикатило из-под Полтавы. Говорил, что потерял членов своей семьи во время голода на Украине в 30-е годы. Потом он рассказывал про свою жену. Рассказывал, какие письма она ему писала. И какие письма он ей писал. Он был с ней в разводе, но говорил, что очень любит и что сумеет дождаться того, чтобы его оправдали. По крайней мере, он на это надеется, потому что приговор — это ошибка большая.

Он говорил то об одном, то о другом. И у меня создалось впечатление, что это человек с нарушенной психикой. Но не настолько. Не настолько… Столько лет уходить от возмездия! Столько лет! Вместо него ведь люди были казнены! Два человека!

Но я не рассказываю о фильме, который снял Миша Серков. Я об интервью, которое нам удалось взять благодаря Мишиной настойчивости. Вот здесь, пожалуй, было, интервью. Хотя тоже слово не совсем точное. Это был очень тяжелый разговор. Очень. Тяжелый и долгий. Полтора часа нам отвели, и можно было сделать перерыв. «А, может быть, отдохнем немножко?» — предложили мы. Он с удовольствием согласился и вот тут-то и сделал мостик. Настроение у него было хорошим, и все улучшалось и улучшалось, и вот это сводило сума.

«Так вы со Средней Волги, — говорил он. — Из Самары… Я, кстати, там был.» — И начинал рассказывать нам про наш город. Потом говорил, что во всем виноват судья, приговоривший его к высшей мере. Потом о том, что он, Чикатило, очень начитан, что у него дома большая библиотека. Он подробно нам все это рассказывал, он, за спиной которого были десятки растерзанных людей.

Оказалось, что это последнее интервью, которое дал Чикатило.

Когда мы вернулись домой, Гена Шабанов со мной разговаривал и в газете «Культура», выходила такая в Самаре, поместил этот наш с ним разговор. «Последнее интервью Чикатило» называлась публикация.

Последнее. Он потом уже отказывал и отказывал.

Полтора часа мы были с ним. Надо было уходить. Уходить оказалось легче. Мы просто встали и сказали: «Уходим». Интересней, что он нам сказал. Сказали: «Ну что, уходим, Андрей Романович». Он сказал: «Привет Волге. Передайте привет Самаре».

Интересна была и реакция охранников. Они вышли вслед за нами из камеры. Вышли и говорят: «А вот здесь покурить не хотите?» Курим, молчим. Один из них вдруг: «Боже мой, ничего подобного никогда не слышал. Не пойму, как вы-то все это выдержали!»

Потом мы опять шли по тюремному коридору, и решетки падали у нас за спиной. Потом шли по Новочеркасску. Дошли до площади, где в 1962 году были расстреляны десятки людей. За то, что подняли руку, как думали в Кремле, на Советскую власть. А они просто хотели накормить свои семьи. Сыром, колбасой, хлебом. Хотели, чтоб им платили те деньги, которые они заработали.

Их расстреляли. В Новочеркасске. Старинном казачьем городе. Зеленом, роскошном в июле Новочеркасске… Городе, где в тюремной клетке сидел и ждал своей казни зверь.

Светлана ВНУКОВА. Газета «Волжская Коммуна»

Приговоры
Объявление
Ищем свидетелей, очевидцев или тех кто знает что-либо о событиях, имевших место в Ульяновске в 1987-1988 годах. Были убиты 2 девочки: Ольга Сазонова (Созонова) и Ольга Иванова. Убийства не были раскрыты, во всём городе началась паника.

Информации по этим делам очень мало, в рунете всего 2 статьи, причём с полярными точками зрения на произошедшее. Это одни из самых известных и страшных преступлений Ульяновска. Если у вас есть информация, вы что-то помните о тех событиях, вы были участником следствия или родственником жертв, следователей, то, пожалуйста, напишите на e-mail info@serial-killers.ru.

Цель сбора информации - более широкий обзор забытой темы, возможна съёмка документального фильма и написание новых статей.
Это интересно!
ssh account
v2ray
sms receive
sms receive
sms receive
slot gacor
https://maspasha.com/
slot gacor
https://punchermedia.site/
https://bkpsdm.tanahlautkab.go.id/galaxy/
max88
https://143.198.234.52/
sonic77
https://159.223.193.153/