Учение о чикатилах

— До Чикатило мы только констатировали факты убийства, не придавая особого значения тому, на какой почве они произошли, — говорит начальник отдела по расследованию преступлений, связанных с организованной преступностью и бандитизмом, прокуратуры Ростовской области Амурхан Яндиев (он входил в следственную группу по делу Чикатило). — Преступления случались в разных городах, и расследовали их каждое в отдельности, а не как эпизоды одной серии. Сам термин «серия», а также «маньяк», «серийный убийца» мы начали использовать гораздо позже. Это затрудняло работу: каждый следователь искал «ниточки» к раскрытию преступления по-своему. А ведь, объединив усилия, увидев особый «почерк» преступника, выходить на его след гораздо легче.

12 лет — с 1978-го по 1990-й — жестокого убийцу, оставлявшего растерзанные трупы детей и женщин вблизи небольших городов Ростовской области, искали милиция, КГБ, прокуратура по всей стране. Дело «Лесополоса» находилось на контроле в ЦК КПСС.

Позднее оперативники признавались, что у них нередко возникало ощущение полной безнадежности. На причастность к совершению этих преступлений проверялось более 200 тысяч человек. Безрезультатно. Если не считать вывода: это особый преступник.

— Мы отрабатывали версию преступника-душевнобольного, — вспоминает подполковник милиции в отставке Виль Аксель. — Тогда арестовали нескольких пациентов психиатрических клиник. Мне пришлось с ними работать. Некоторые признавались сразу во всем. Но постепенно становилось ясно, что это дело рук не душевнобольных. Эти люди не способны просчитать все до мелочей — так, чтобы на месте преступления не оставалось никаких «зацепок». Хотя в голове не укладывалось, как такие зверства мог совершать человек вменяемый. Это был и не «псих», и не нормальный. Тогда кто?

Поползли слухи, что над городом Шахты видели летающие тарелки и что происходящее связано с инопланетным вмешательством.

Следствие прибегло даже к помощи ясновидящей. Она поведала, что страшные преступления совершает пара — мужчина и женщина, которые живут в горах, и делают они все это для проведения медитаций. Старший следователь по особо важным делам при прокуроре РСФСР Исса Костоев, возглавивший следственную группу, допускал, что у преступника есть помощница (около мест преступлений часто находили какие-то женские вещи), но «горную» версию отмел сразу — преступник обитает где-то поблизости!

Понять, чтобы поймать

Его искали денно и нощно десятки бывалых оперов и сотни рядовых милиционеров. Но искали кого? Казалось, совершать подобные злодеяния должен двухметровый, чудовищной внешности амбал. Может, еще и поэтому отпустили того, кого искали. В первый раз Чикатило задержали в числе сотен подозреваемых, но его группа крови не соответствовала группе спермы, найденной на месте преступления (тогда считалось, что они должны совпадать). А главное — тогда еще следователи не понимали природы маньяка и не знали, на что надо обратить внимание в биографии и физиологических особенностях подозреваемых. Недостаток знаний компенсировали числом привлеченных к поиску служителей правопорядка.

В 1990 году Чикатило задержали вторично. Поначалу милиционер, дежуривший неподалеку от железнодорожной станции «Лесхоз», только записал его фамилию и отпустил. И все же его не упустили. Насторожило то, что на работу в Ростов он поступил в августе 1984 года, когда началась волна убийств. Иссе Костоеву показалось подозрительным, что Чикатило был осужден (правда, только за кражу аккумулятора) и что его приметы совпадали с фотороботом, составленным по описанию немногочисленных свидетелей. Костоев запросил из архива дело Чикатило, установил за ним наблюдение, а потом на свой страх и риск добился санкции на арест.

Когда удалось добыть первые доказательства того, что Чикатило и есть тот ужасный преступник, в ходе следствия было сделано немало открытий. (Открытия продолжились при расследовании дел других маньяков.) Оказалось, «серийщик» — это невзрачная, серая личность, его, как правило, трудно в чем-либо заподозрить. Он зачастую примерный отец семейства. Часто это импотент или человек, страдающий иными сексуальными расстройствами. Кроме того, он имеет патологические изменения мозга.

Много еще узнали криминалисты о том типе преступника, которого они «на ощупь» ловили столько лет. Благодаря этому удалось разработать методику определения «серийщиков» и их эффективного поиска.

— Ко мне обращаются специалисты из разных регионов России и СНГ: хотят понять, что представляют собой эти преступники. Недавно приезжали коллеги с Украины — опыт перенимать, — рассказывает Амурхан Яндиев, который расследовал преступления 10 маньяков. — У них за последние полтора года произошло 7 убийств на сексуальной почве. Местная милиция и «приманку» (переодетых женщин-милиционеров) запускала, и засады устраивала. Безрезультатно. Вот, они даже мне карту нарисовали: овраг, железная дорога, за ней — огороды. На них и находят истерзанные трупы. Почему-то в основном зимой. Я на эту карту посмотрел. Ребята, говорю, ваш неуловимый преступник — не гастролер, он живет неподалеку. И знает всех вокруг, поэтому на «подставных» женщин не клюет. А выбирает огороды для совершения убийств потому, что ему хорошо знакомо это место. Скорее всего у него здесь огород (или когда-то был). Летом там полно дачников, и его могут узнать. А зимой никого нет, поэтому убийства и происходят в это время года. Вы говорите, преступник каждый раз забирает у жертвы какой-то предмет? От этого фетиша он «подпитывается» в своих воспоминаниях, «заряда» хватает на несколько месяцев. Как рассказывал ставропольский маньяк Сливко, убивавший мальчиков, ему было жалко их и поэтому он фотографировал свои жертвы. Ему на какое-то время хватало энергии, полученной от этих снимков. Потом он снова выходил на «охоту».

В течение 10 лет на территории Ростовской области действовали 32 серийных убийцы. Более 80 процентов маньяков были задержаны не случайно, а оперативным путем. Средняя продолжительность серии составила от 5 месяцев до года (на след Чикатило не могли выйти целых 12 лет!). Молодые юристы в университете теперь слушают курс о раскрытии серийных преступлений, этой темой всерьез занимаются в Ростовском юридическом институте. Осенью этого года в Ростове пройдет уже третья международная конференция, посвященная изучению «феномена Чикатило» и проблемам социальной агрессии.

— У нас не было опыта работы с такими лицами. И, наверное, не только у нас, — размышляет Амурхан Яндиев. — Сегодня все, в чьем поведении замечены сексуальные отклонения, попадают в специальную картотеку ГУВД области. Она создавалась еще в ходе следствия по делу Чикатило.

Один из главных выводов, сделанных криминалистами при расшифровывании «феномена Чикатило»: к работе следствия нужно привлекать психиатра.

Поимке Чикатило способствовал психологический профиль (портрет) преступника, составленный ростовским психиатром Александром Бухановским. Но задержанный ни в чем не признавался. Стало понятно, что обычными методами «расколоть» этого неординарного преступника будет еще сложнее, чем поймать. Тогда по просьбе следствия к Чикатило пришел Бухановский. После этой встречи маньяк согласился давать показания. Что же сказал ему тогда еще никому не известный ростовский психиатр?

Понять, чтобы спасти

— В тот день отец пришел домой, пообедал, сказал маме: «Сделай, пожалуйста, бутерброды», — вспоминает Ольга Бухановская (по профессии она тоже психиатр). — Мама спросила: «Для кого?» — «Я опять пойду в СИЗО, к Чикатило». — «Так бутерброды для него?!» А папа грустно сказал: «Ты пойми, он для меня не преступник, а пациент. Он хочет есть».

И все же готовить бутерброды для Чикатило супруга Бухановского отказалась. Александру Олимпиевичу пришлось делать их самому.

— Идея привлечь меня к работе следствия принадлежала генерал-майору милиции, первому заместителю начальника ГУВД области Виктору Буракову (тогда он возглавлял специально созданный межрайонный следственный отдел областного УВД). Он сказал мне: «Следователь допрашивает Чикатило уже девять дней. Результатов нет. Попробуйте поговорить с ним», — вспоминает Александр Бухановский. — Привели Чикатило, мы остались с ним один на один. Я предполагал, что если все эти преступления на его совести, то он говорит «нет» следствию не потому, что не хочет сотрудничать. А потому, что боится даже самому себе признаться в том, что совершил. Моей задачей было помочь Чикатило освободиться от внутренних табу, которые мешали ему даже вспоминать содеянное. Я сказал Чикатило: «Мне кажется, я знаю, кто вы. Я понимаю, что вами движет». И дал ему прочитать психологический портрет, который составил, когда его искали. Чикатило прочитал и заплакал. «Я хочу вам все рассказать, у меня много в душе накопилось», — сказал он.

В камере СИЗО КГБ они проговорили до вечера. Чикатило вспоминал свое детство, подробно рассказывал о своей жизни. Когда дошли до 1978 года, Чикатило вдруг признался, что в этом году он убил девочку. Этот эпизод следствию был не известен. (Как выяснилось позднее, это была первая жертва Чикатило. За нее был расстрелян другой человек.)

На следующий день после разговора с Бухановским Чикатило начал давать показания. Подробно рассказывал следователю о каждом из 55 своих злодеяний (в суде было доказано только 52 эпизода). Он испытывал желание облегчить душу. И еще надеялся, что его признают невменяемым, что суд назначит лечение и расстрела удастся избежать… Но приговор привели в исполнение в 1994 году.

За 10 лет, прошедших после той встречи, ростовские психиатры, работающие во главе с Александром Бухановским в лечебно-реабилитационном научном центре «Феникс», продвинулись далеко вперед в изучении «феномена Чикатило». По их определению, «феномен Чикатило» — это вариант криминальной личности, этапное патологическое развитие которой приводит к возникновению, закреплению и трансформации потребности в совершении повторных садистских преступлений против половой неприкосновенности и жизни граждан.

— У маньяков насилие и убийство — средство ухода от внутреннего дискомфорта, напряженности, — считает Александр Бухановский. — Например, Сливко когда-то был свидетелем трагедии: мальчика насмерть сбила машина. Он заметил, что воспоминание об этом приносит удовольствие. Психиатры называют этот эффект «импринтинг»: какое-то яркое событие сильно запечатлевается в мозгу и «запускает» так называемый генератор патологически усиленного возбуждения. Такому человеку насилие нужно как наркотик. Этот недуг называют болезнью зависимого поведения.

Однако чтобы ее «механизм» был запущен, необходима предрасположенность. Во-первых, особое состояние мозга (из-за неблагополучной наследственности или патологической беременности). Во-вторых, неправильное воспитание (жестокость родителей, их нежелание видеть в ребенке личность, эмоциональная разобщенность в семье). В-третьих, неблагоприятные социальные обстоятельства.

За 10 лет через «Феникс» прошел 31 человек, предрасположенный к «феномену Чикатило». Сейчас там проходят лечение 10 мужчин от 16 до 44 лет.

— Мои пациенты лишены чувства сопереживания, — говорит Ольга Бухановская. — При этом они очень ранимы. Они замкнуты, скрытны. У них нет навыков общения. Окружающие люди чувствуют, что они не такие, как все, сторонятся их или пытаются унизить. Те в ответ начинают мстить и унижать других. Им с нами тяжело и нам с ними. Им хочется жить по-человечески, но они не могут.

О том, что творится в их душе, пациенты «Феникса» могут рассказать только доктору. Ведь даже родные часто не способны их понять.

— Однажды я 40 минут гонялся за голубем, — рассказывает Володя, пациент «Феникса». — Хотел его убить. Сначала я ранил его, но он спрятался в такое место, где достать его было почти невозможно. Оставить его? Нет, я не мог. Тогда бы ни за что не успокоился. Я думал. И придумал. Вытащил птицу и добил. Знаете, после этого мне стало так хорошо!

— Когда наступает «это», мне становится не по себе. Меня бросает в дрожь, болят суставы, — рассказывает Тимофей. — Хватаюсь за подлокотники кресла, лишь бы усидеть… Но ничего не могу с собой сделать. Выхожу из дома и куда-то иду. Хожу два, три часа. Пока, наконец, не увижу Ее. Ту самую женщину, которая мне нужна сегодня. В этот момент мне кажется, что я как будто смотрю на нее через оптический прицел. Никого и ничего не замечаю. Я иду за ней и в подходящий момент бросаюсь и начинаю душить. Не очень сильно, не до смерти. В эти минуты переживаю подъем. Потом вдруг прицел исчезает. Я убегаю. Остается страх и чувство вины.

— Если таких людей не лечить, то их патология будет только прогрессировать, — уверена Ольга Бухановская. — Например, у нас наблюдался один мужчина с эксгибиционистскими наклонностями. На время он бросил лечение. А когда пришел опять, я заметила, что в его действиях уже начал проявляться садистский компонент. Нередко пациенты звонят мне ночью: «Ольга Александровна! Кажется, начинается! Что мне делать?» (Зачастую их состояние обостряется в полнолуние.) Я рассказываю, какие таблетки надо принять, а пока они не подействуют, беседую, пытаюсь как-то отвлечь. Работать с ними очень трудно. Слава Богу, за последний год никто из них никого не убил. И это для меня лучшая награда.

Людей, подверженных «синдрому Чикатило», в «Фениксе» лечат бесплатно — таким пациентам не под силу платить за дорогостоящее обследование, недешевые препараты, многолетний курс психотерапии. На оплату всего этого идут те деньги, которые центр зарабатывает на других видах своей деятельности.

Этим людям помогают. А вот тем «серийщикам», кто уже сел за решетку, помочь некому.

«Мертвецы в гробах/ Мои товарищи,/ А друзья мои/ Темнота и мрак./ И никто из нас/ Вам, живым, не враг».

Это стихотворение под названием «Кладбище» написано в тюрьме. Нам, живым, в нем противопоставляет себя Владимир Муханкин, на счету которого 8 убийств, еще 16 его жертвам удалось выжить. Чикатило был для него притягательным персонажем. Муханкин признавался, что часто представлял себя на его месте.

— Муханкин был признан ограниченно вменяемым, — говорит Александр Бухановский. — Раньше существовало только две градации: вменяемый и невменяемый. Но после дела Чикатило был сделан огромный шаг вперед — в Уголовном кодексе появилось понятие «ограниченно вменяемый». Это не избавляет серийных убийц от наказания, но при этом официально признается, что они нуждаются в принудительном лечении. Ведь у садистов, просидевших несколько лет за решеткой, проблемы с психикой только усугубляются. Выйдя на волю, они уже готовы идти на более тяжкие преступления.

Сексуальный маньяк Криштопа в одном из своих писем из камеры смертников написал Бухановскому, что если бы раньше знал, что его болезнь можно лечить, то пришел бы к доктору, даже если находился бы на краю земли.

Понять, чтобы не подтолкнуть

Серийных преступников научились ловить, их умеют лечить. Но обществу надо задуматься и о том, чтобы не создавать условий для их появления.

— Многие мои пациенты хотят воевать в Чечне или в Югославии, — говорит Ольга Бухановская.

— Я бы там уничтожал врагов, а потом их фотографировал, — признается Анатолий. — Представляете, какой кайф: сижу я в кресле, кофеек, сигаретка, открываю свой архивчик и любуюсь фотографиями своих жертв.

— Вот бы мне автомат! — мечтает Степан. — Я был бы лучшим киллером в мире. Такие бы «бабки» имел!

— Наверное, на этот счет надо проводить отдельное исследование: некоторые больные признаются, что ненавидят представителей определенных национальностей. Как правило, кавказцев или евреев, — говорит Ольга Бухановская. — Объяснить причины своей неприязни они не могут. Но замечено: как только начинают лечиться, эти настроения куда-то уходят. И когда я спрашиваю: «Ну как, ты по-прежнему ненавидишь чеченцев?», пациенты отвечают: «Да я уже и забыл об этом. Мне они не нравятся, но пусть живут».

— В головах этих людей отражаются проблемы общества, которое страдает нетерпимостью к представителям определенных наций, — считает Александр Бухановский. — Пока они не выбрали в своем сознании определенный объект насилия (женщину, ребенка или старика), для них существует деперсонифицированный враг.

Психиатров тревожит также появление фильмов, в которых смакуется жестокость (вроде «Ганнибала»). Кто-то посмотрит натуралистичные сцены и только поморщится. А у тех, кто имеет предрасположенность к «феномену Чикатило», может наступить «импринтинг»: жестокость на экране подтолкнет к повторению того же в жизни.

В «Феникс», например, пару лет назад пришел молодой человек, у которого «поехала крыша» после того, как по ТВ он увидел фильм Александра Невзорова о Чечне «Чистилище». Натуралистичные сцены так врезались ему в память, что он не мог самостоятельно освободиться от навязчивых фантазий.

— Я думал, как я бы расправился с чеченской снайпершей, — признался Игорь. — Я отрезал бы у нее пальчик за пальчиком, я делал бы так, чтобы она быстро не умерла. В этот момент я даже почувствовал половое возбуждение. Но такая реакция меня испугала. Я понял, что это ненормально, и пришел в «Феникс».

В стране идет девальвация моральных ценностей, обесценивается человеческая жизнь. Быстро увеличивается количество людей, воевавших в «горячих точках». Они получают там опыт убийства и в будущем могут стать носителями «феномена Чикатило».

Все это и составляет третий, социальный фактор, влияющий на количество заболевших болезнью зависимого поведения. Если в человеке «сидят» только первые два фактора риска (патология мозга и неправильное воспитание), то он может и не заболеть. Но чем неблагоприятнее социальная обстановка, тем больше вероятность появления новых маньяков. Это как верхушка айсберга, которая все больше и больше выходит на поверхность.

— Самое тяжелое для страны время было в 90-е годы, — считает Александр Бухановский. — 90-е могут «аукнуться» в будущем. Наш прогноз неутешителен: очередной всплеск серийного насилия может случиться, когда поколение, родившееся в 90-х, достигнет 20-25- летнего возраста. Мы могли бы проводить диагностику, выявляя среди школьников с помощью специальных тестов тех, кто предрасположен к жестокому поведению. Такими детьми надо заниматься, снижая риск превращения их в преступников. Но сразу же возникает вопрос: «А что потом?» Нет ни средств, ни специальных программ, ни медицинской базы для того, чтобы дальше работать с этими детьми.

— Картотека данных о жителях Ростовской области, которые могут быть потенциальными серийными преступниками, постоянно пополняется, — вторит психиатру Амурхан Яндиев.

— Я мечтаю, что когда-нибудь появятся специальные центры, в которых будут занимались социальной адаптацией носителей «феномена Чикатило», — говорит Ольга Бухановская. — Чтобы там были юристы, социальные работники, которые помогали бы моим пациентам «вписаться» в социум. А пока они с надеждой спрашивают меня: «Вы от нас не откажетесь?»