Хозяин частного ада (1987-1990)

Головкину было, конечно же, известно о широкомасштабном розыске убийцы мальчика из пионерлагеря «Звездный». Он внимательно вчитывался в скупые газетные сообщения, но больше вслушивался в то, что говорили люди. Ведь преступле­ние произошло совсем неподалеку от Горок-10. И быстро узнал, что ищут потерявшего человеческий облик уголовника — здоровенного сорокалетнего му­жика по фамилии или по кличке Фишер с татуировкой на руке.

Сергей Головкин, специалист по животно­водству с высшим образованием, никогда не попадавший в поле зрения милиции, оставался вне подо­зрений и благодарил судьбу за то, что следствие пошло по ложному пути. Но испуг был велик. Головкин понял, что сейчас ему лучше зата­иться. Несмотря на сильную страсть, заставлявшую его совершать чудовищные преступления, он никогда не терял контроль над собой и над обстанов­кой. Тяжело жить, находясь в постоянной бдительности, но он так жил.

И пока сотни Фишеров, тысячи судимых, ты­сячи психических больных проходили через след­ствие по делу «Удава», настоящий преступник спо­койно копил деньги на машину и гараж, учился на курсах вождения. Даже свои излюбленные разведывательные поездки на электричках по выходным забросил. Он знал, что милиция и дружинники внимательно следили за одинокими мужчинами, бродящими вблизи пионерских лагерей. Лет­ний отпуск 1987 года он провел с матерью и млад­шей сестрой на турбазе «Лунево» в Костромской об­ласти. В 1988 году отдыхал в той же компании в са­натории «Алексин бор» в Подмосковье.

Осенью 1988-го он купил себе в по­селке Горки-10 недалеко от своей служебной кварти­ры крепкий и почти новый металлический гараж. Специально выбирал его расположение — на отшибе. Соседний гараж метрах в десяти, ближайшее жилье еще дальше.

Гараж Головкина

А 1 ноября 1988 года в коммерческом магазине на стан­ции Томилино под Люберцами Сергей Головкин купил себе автомобиль ВАЗ 2103 бежевого цвета. Зареги­стрировал его в ГАИ Ленинградского района Москвы по месту прописки. Государственный номер Д 61-25 МО. Не очень запоминающийся. Да и бежевых «троек» по Подмосковью бегали тысячи. По машине его вычислить было очень трудно. Впрочем, до поры до времени, свидетелей, способных это сделать не было.

Некоторой финансовой поддержкой для доро­гостоящих приобретений Головкина стал законный приработок. Получилось это случайно. Осенью 1986 года инспектор Одинцовского РОНО, проверяя ближайшую к Горкам-10 школу-десятилетку в селе Успенском, поставил на вид дирекции то, что в школе плохо на­лажена профессиональная ориентация и производ­ственное обучение. Над тем как испра­вить этот недостаток в Успенской школе не стали долго думать, ведь рядом находилось замечательное предприятие — Московский конный завод № 1.

Администрация школы обратилась на МКЗ и встретила полное понимание своей инициативы. Ма­стером производственного обучения сделали Сергея Голов­кина, который и так все время возился с детьми.

На целых два учебных года до июня 1988-го Головкин стал педагогом. Он вел себя сдержанно, никогда ни к кому не приставал и, тем более, не предпринимал попыток убийства, но присматривался к детям, вырабатывал свой подход, набирался опыта, использованного им позднее. Рассказывая детям о коневодстве, пока­зывая работу в конюшне и на манеже, обучая уходу за лошадьми, запряганию, верховой езде, этот «учитель» продолжал давать мальчикам знания и сверх программы. Например, как правильно разво­дить спирт или с какого конца прикуривать сигарету. Он пускал детей на случки и искусственное осемене­ние.

Константину и Роману также как и другим подросткам Головкин разрешал подсматривать за животными в период осеменения. Они часто приходили к нему в гости, выпивали, смотрели телевизор. Как вспоминали ребята, в комнате у него всегда было очень грязно: всюду валялись пустые банки, разбросанный мусор, хотя в углу всегда стоял мешок с мусором. Головкин всегда был очень осторожен, просил, чтобы ребята приходили вечерами, интересовался — видел ли их кто-либо из жителей, требовал, чтобы их визиты к нему оставались тайной. Однажды, когда через 5 минут после их прихода на улице проехал мотоцикл, Головкин вдруг заявил, что ребята «привели хвоста». В гараж Головкин детей никогда не пускал, всегда старался найти предлог, чтобы они ушли от гаража — то ему нужно было срочно идти смотреть лошадей, то еще придумывал что-нибудь.

Весной 1990 г. он предлагал Роману совершить кражу наркотиков из ветлечебницы, однако прежде чем идти на кражу потребовал, чтобы мальчик разделся догола и сфотографировался, обосновывая свои действия как защитные — на случай раскрытия готовящегося преступления и возможного шантажа со стороны Ромы. К совершению кражи Головкин готовился очень тщательно. Вечером перед кражей попросил мальчика вынуть все лишние предметы из карманов, при этом пояснил, что если что-нибудь случайно выпадет, их могут по этим вещам найти. Непосредственно перед кражей дал ему перчатки, «во избежание оставления отпечатков пальцев», предупредил ничего не бить, не ломать, а только подносить к окну ампулы с лекарствами для того, чтобы прочитать названия. Однако украсть ничего не удалось, так как не было ключей от ящика с лекарствами, а взламывать ящик Головкин не разрешил.

Другой случай из опыта работы педагога Головкина С.А., также весьма любопытен. Осенью 1989 г. несколько подростков, наслушавшись рассказов об искусственных средствах повышения сексуальности животных, решили удовлетворить свои потребности тоже довольно животным способом. Они попросили у дяди Сережи «конского возбудителя», сказав, что хотят подмешать его подругам и посмотреть, как они будут кидаться на мальчиков. Добрый дядя Сережа охотно им эту возможность предоставил и дал несколько ампул. Эксперимент завершился плачевно. Выпив это зелье, подмешанное в сухое вино, девушки вместо возбуждения получили расстройство желудка. И тогда учитель разъяснил незрелым донжуанам, что это средство лучше действует, если его вводить в организм в виде инъекции, а не с пищей. «Колоть надо было», — говорил Головкин.

Отдыхая от своих педагогических трудов, Голов­кин иногда пытался найти какой-то способ сексуаль­ного удовлетворения, не прибегая к насилию. Но от­сутствие опыта этому не способствовало: в мечтах опять возникал «любимый образ» разрезанного на куски мальчика. Чувствуя полное отсутствие интереса женщинам, он пытался стать обычным гомосексуалистом, пытался в пьяном виде склонить к этому делу одного из постоянно окружавших его подростков.

Этого подростка звали Игорь, и он поддерживал дружеские отношения с Головкиным в возрасте 13-17 лет. Приходил к нему в гости, пил чай, слушал рассказы о лошадях, читал подаренные Головкиным книги, присутствовал при осеменении животных. В июне-июле 1988 г. Игорь встретился с Головкиным, и тот стал как-то уж очень настойчиво интересоваться делами мальчика, предложил пойти к нему в гости, посмотреть новый магнитофон, послушать музыку. Мальчик недолго отнекивался и вскоре был уже в комнате Головкина. Хозяин быстро достал бутылку с разбавленным спиртом, предложил выпить. Разговаривали на самые разнообразные темы, кроме сексуальных. Почувствовав, что Игорь опьянел, Головкин предложил ему остаться переночевать, на что мальчик согласился, разделся до трусов и лег на диван. Минут через пять к нему в постель лег совершенно голый Головкин и предложил совершить половой акт в задний проход. Мальчик, испугавшись, вскочил с кровати, тогда Головкин стянул с него трусы и взял его половой член в свой рот. Когда Игорю удалось вырваться от него, то Головкин попросил «не принимать близко к сердцу случившееся».

Ничего не получилось…

В итоге кровавая психопатия ока­залась сильнее. Головкин понял, что ему нужно убивать и только тогда он получит настоящее наслаждение…

***

26 июля 1990 года в лесу, в трехстах пятидесяти метрах от автомобильной дороги, именуемой второе бетонное кольцо, напротив указателя «Звенигородское лесничество» лесником был найден человеческий скелет. Точнее, части скелета. Они находились в неглубокой яме, разрытой одичавшими собаками. Была вызвана милиция.

Позднее этот указатель «Звенигородское лесничество» в милицейских протоколах с заголовком – «обнаружение останков неизвестного человека» станет зловещим предзнаменованием того ужаса с которым раз за разом придется сталкиваться оперативникам.

В яме криминалисты нашли череп, нижнюю челюсть, фрагменты костей таза, позвоночника. Некоторые кости от того же скелета, очевидно растасканные животными, были найдены неподалеку.

Результаты проведенных судебно-медицинских исследований обнаружили на черепе 9 колото-резаных повреждений, из которых 6 располагались на левой боковой поверхности (теменная кость и левая височная кость) и 3 колото-резаных повреждения на лобной кости. В одном из повреждений на лобной кости был обнаружен и извлечен отломившийся кончик клинка ножа. На втором шейном позвонке колото-резаное (не исключено и рубленое) повреждение по нижнему краю тела спереди справа; множественные резаные повреждения на правой лопатке, по передненаружному краю лопаточной кости, на левой седалищной кости.

Кроме того, следы показывали, что труп человека, погибшего не более двух лет назад, не был разодран на части хищниками, а расчленен, причем довольно умело. Стало очевидно, что это убийство. Экспертиза определила, что погибший был мальчиком в возрасте 10-12 лет.

Помочь идентификации останков помогло то обстоятельство, что в яме с черепом лежал складной перочинный ножик с ручкой зеленого цвета. Кончик его лезвия был целым.

Одинцовская районная прокуратура занялась расследованием. Подняли все дела о пропавших за последнее время детях. И вскоре нашли. 23 сентября 1989 года от гражданки Т. поступило заявление о том, что пропал ее сын Сергей десяти лет. Они жили в деревне Крюково неподалеку от станции Перхушково Белорусского направления. Мальчик был добрым, доверчивым. Рано стал проявлять самостоятельность, курить. Любил кататься на попутных машинах.

В тот злосчастный день мать собиралась ехать с сыном в Москву. Но Сергей отправился туда раньше нее — купить билеты, жвачку и собирался вернуться в деревню. Уехал, разумеется, на попутке. Но не вернулся. По описанию женщины, у мальчика были наручные часы «Слава» и перочинный нож с зеленой рукояткой. Именно тот самый, что был найден в яме вместе с костями.

Сентябрь 1989

На протяжении 1987-1988 гг. ни нападений, ни убийств Головкин не совершал. Боялся, зная, что ищут человека, убивающего мальчиков, хотя и каких-то особых мер безопасности он не предпринимал, так как был уверен, что его никто не видел.

Следующие убийства Головкин стал совершать после покупки автомашины. Зимой 1988-1989 года на новеньких «Жигулях» новоиспеченной автомобилист почти не ездил, берёг. Но с наступлением весны стал кататься почти каждый день, точнее вечер. На работу ездить не было необходимости — он ведь жил практически на работе. В Москву к матери, недавно разведшейся с ненавистным отцом, — разве что иногда. Он ездил на охоту, на свою осторожную, зловещую охоту, и на машине это было не в пример удобнее, чем пешком.

Машина очень помогала осуществлять замыслы Головкина. Он часто выезжал на поиски мальчиков по вечерам, поскольку как он утверждал, милиция с 22 часов до 1.00 уходит с постов. Знакомился, сажал мальчишек в машину, подбирал голосующих на дороге. В его арсенале имелось несколько уловок. Во-первых, он всегда обращал внимание на курящих подростков, слоняющихся без дела. Останавливался, просил спички, завязывал легкий разговор. Получалось это у него неплохо — все же изучил детскую психологию, склонность подростков к авантюристическим поступкам. Он нередко предлагал мальчишкам ограбить дачу, украсть сигареты, водку… И кто-то соглашался на преступление. По словам Головкина, это давало ему повод для оправдания убийства. Если ребенок не соглашался на противоправные действия, то Головкин моментально терял к нему интерес, так как он не соответствовал тому образу – хулигана, который сложился у него в голове и которым он стремился во что бы то ни стало отомстить.

За четыре года владения «Жигулями» он, кажется, ни разу не покидал пределов Московской области. Поездки ограничивались Москвой и Один­цовским районом. Но в этих пределах он накрутил на спидометр изрядно. На всех дорогах от МКАД до Звенигорода и Кубинки ориентировался, как в своей квартире.

Выбирая жертву, подолгу стоял на железнодорожных станциях, как бы «калымил» — ничего подозрительного. Но когда попробовал действительно заработать в Жаворонках, оказалось, что у местных частников все схвачено и конкуренты им не нужны. Под угрозой прокола баллонов был вынужден вести поиски в менее людных местах. Но это было и на руку.

Осенью 1989 г. Головкин вновь ощутил непреодолимую потребность в совершении убийства. С этой целью он неоднократно подъезжал к платформе Перхушково, останавливался перед переездом через железнодорожные пути и подыскивал подходящую жертву. Однажды осенним вечером он, приехав на это место, увидел, как у шлагбаума светловолосый мальчик лет 10 пытается остановить проходившие машины. Подросток этот был небольшого роста, худенький. Головкин подъехал к нему, остановился и предложил сесть в машину, после чего пояснил, что ему якобы нужно прокачать тормоза в гараже и потому необходимо туда заехать.

Сергей. 3-я жертва Головкина

По дороге Головкин предложил совершить кражу в одной из дач, для чего попросил мальчика забраться в багажник автомобиля, чтобы его не заметил дачный сторож. Тот безропотно согласился и забрался в багажник. Багажник был со всех сторон изнутри обкле­ен войлоком. Отверстия для дыхания выходили в днище. Кричи — не докричишься, но до застенка до­едешь живым, как нужно. У маньяка было все предусмотрено. Старательно объезжая посты ГАИ, другие места, где возможно было появление милиции, он быстро ехал к себе в Горки-10. Впрочем, тогда до криминальных катаклизмов было еще далеко, в багажники частных автомобилей патрульные службы заглядывали редко. А в этих бежевых «Жигулях» лежал, приготовленный к закланию ребенок, ученик четвертого класса.

Приехав в Горки, Головкин быстро загнал машину в гараж, закрыл ворота на щеколду. Оборудованного подвала у него тогда еще не было. И существовал риск, что кто-нибудь, проходя мимо, может услышать крики жертвы, поэтому маньяк был осторожен.

Он выпустил ребенка из багажника и попросил того перебраться в салон автомобиля. Мальчик вел себя спокойно, ни о чем не догадываясь. Головкин потребовал, чтобы мальчик разделся догола и взял его половой член в рот, при этом ножом не угрожал. Мальчик был сильно напуган, но не кричал и безропотно выполнил все требования. В период совершения полового акта, когда мальчик сосал его половой член, у Головкина произошло семяизвержение. Затем Головкин вывел жертву из машины и, накинув мальчику на шею петлю, повесил на скобе, вбитой в стену гаража. Ноги ребенка касались земли, и тогда, с целью «додушить» мальчика Головкин дернул за ноги и таким образом убил его. Сняв тело со скобы, он засунул его в мешок, валявшийся в гараже.

Вся процедура с момента приезда в гараж и до помещения трупа в мешок заняла примерно один час. Позже, несмотря на и без того сильные эмоции, связанные с этим убийством, Головкин даже пожа­леет, что все так быстро закончилось. Мешок с трупом Головкин положил в багажник и поехал в лесничество, где оставил машину на обочине, а сам, взяв лопату, пошел вглубь леса. Головкин отошел от дороги на несколько сотен метров, опасаясь проезжающих по шоссе автомашин. Выкопал в лесу яму, чтобы спрятать труп мальчика. Когда маньяк принес из автомашины труп мальчика и вывалил его из мешка, у него опять возникло половое возбуждение и тогда, чтобы его удовлетворить, здесь же у края ямы он с помощью ножа расчленил труп. Сначала отрезал голову, потом руки в плечевых суставах, ноги в тазобедренных суставах. Потом вскрыл грудную и брюшную полость, вынул внутренние органы. Во время всех этих манипуляций с трупом, особенно при выемке внутренних органов, как говорил Головкин на допросах наступало «удовлетворение», половой член при этом становился напряженным, но семяизвержения не было.

После расчленения все части тела Головкин сбросил в яму, закопал землей и замаскировал дерном. Затем отъехал чуть дальше и на этой же стороне от дороги в лесу сжег вместе с мешком одежду мальчика, разведя костер и тщательно проследив, чтобы одежда полностью сгорела и не было много дыма от костра. Когда все сгорело, разбросал кострище.

Головкин опасался быть пойманным с поличным при вывозке трупов и в последующем он старался вывозить трупы вечером до 23 часов. Это было обусловлено графиком работы сотрудников ГАИ.

***

Когда почти через год были найдены останки Сережи, следствие по делу «Удава- Фишера» почти сразу предположило, что это дело рук того же маньяка, который в 1986 году убил детей под Катуаром и у пионерского лагеря «Звездный». И второй раз местом преступления стал Одинцовский район Московской области. То, что расчленение трупа было сделано довольно профессионально, позволило выдвинуть версию, что убийца знаком с анатомией. Начались проверки работников мясокомбинатов, работников медицинских и ветеринарных учреждений.

Тогда, летом 1990 года, впервые в поле зрения следствия попал Московский конный завод № 1. Но среди его работников мужчины, разбирающегося в анатомии, не интересующегося женщинами, но зато умеющего находить контакт с мальчишками, как будто бы не было. Директор мог думать о своем зоотехнике первой категории, лауреате серебряной медали ВДНХ СССР С.А.Головкине только, как о передовике производства.

Остальные селекционеры, занимаясь искусственным оплодотворением, обслуживали за смену две-три кобылы, а Головкин — семь-восемь. Когда надо было снимать шкуру с павшей лошади, никого не допросишься. Неохота пачкаться. А Головкин — всегда, пожалуйста.

За успехи, достигнутые в развитии коневодства, 11 декабря 1989 года Головкин был награжден серебряной медалью ВДНХ СССР и почетной грамотой

Следствие появилось на конном заводе и прошло мимо настоящего преступника, который к тому же в это время был в очередном заслуженном отпуске и был очень занят — готовился к новому преступлению.

Весной 1990 года, когда земля прогрелась и подсохла, Головкин занялся обустройством погреба. Когда он копал его, планировал там сделать мастерскую, но после совершенного первого убийства решил использовать погреб для преступлений.

Головкин углубил и расширил погреб. Теперь даже он сам, при его высоком росте не мог дотянуться там до потолка. Провел туда свет, со всех сторон забетонировал, укрепил в стенах специальные скобы, крючья. Был убежден, что после того, как там стало просторно, тихо, даже если кто-то будет кричать, то при закрытой крышке погреба вряд ли кто услышит…

Купил две паяльные лампы. Оцинкованную железную хозяйственную ванну. Теперь он надежно застраховался от случайностей и добился воплощения мечты своей жизни — он мог пытать. Здесь этот убийца проводил лучшие часы своей жизни. Домашний застенок. Частный ад…

Сознание маньяка давно определило самый привлекательный для него физический тип мальчика. Теперь, разъезжая по загородным дорогам на машине в поисках жертв, он вывел для себя и любимый психологический тип. Точнее, тот, который легче обмануть и заманить к себе в застенок. Это были в первую очередь «трудные» подростки, склонные бродяжничать, общаться с незнакомыми людьми и даже совершать мелкие преступления. Например, обчистить чужой сад или сигаретный ларек. Что ж, в определенном возрасте каждый второй мальчишка склонен к опасным шалостям. Возможно, в некоторой степени Головкин считал себя санитаром, очищающим общество от хулиганов, таких которые 10 лет назад напали на него самого.

Август 1990

Для поиска очередной жертвы Головкин несколько раз приезжал на станцию Перхушково. Обычно машину ставил неподалеку, а сам садился на платформе и наблюдал за дорогой, смотрел, кто «голосует». Так увидел очередную жертву. Мальчик был со светлыми волосами, среднего роста и телосложения, ноги у него были полными. Мальчика Головкин заметил, когда тот покупал цветы, а увидев, что он вышел на дорогу и стал «голосовать», сошел с платформы, завел машину, подъехал к нему и предложил подвезти…

Паше было уже пятнадцать лет, но давали обычно меньше. Тихий, мечтательный мальчик, больше всего на свете любивший дарить цветы. Он жил в Калужской области в Балабаново. А в этот день решил приехать в гости к крестной, которая жила в поселке Власиха и вышел на промежуточной станции, чтобы купить ей цветы. В семье, в школе был тихим и незаметным, добрым и отзывчивым. Таких называют «ангельская душа». Мальчик искренне верил в Бога и умер тихо, как жил. Даже останков не нашли…

Головкин был несколько озадачен, когда мальчик с цветами сел к нему в машину. В подвале у него все было уже готово для первой жертвы. Но как туда заманить такого, по виду блаженного? Когда взрослый заикнулся было о краже сигарет, то мальчик посмотрел на него, совсем не понимая, что это ему предлагают. Тогда «педагог» стал быстро менять тему разговора, мол, пошутил и, конечно же, ничего незаконного не хочет, а только проверить в га­раже тормоза. Паша помогал всем и всегда. Как можно было отказать этому доброму чело­веку, который согласился его подвезти?

Маньяк вез жертву к себе в Горки, и всю дорогу говорил об автомобилях и лошадях, со стра­хом поглядывая на доверчивого подростка. Заставить или убедить его залезть в багажник, чтобы его не увидел никто, чтобы избавить себя от случайных свидетелей, убийца не мог. Но ему повезло. Никто не обратил внимания, как в шесть вечера зоотехник въехал в гараж с пассажиром, а уже в одиннадцать вывез оттуда пассажира по частям.

Когда приехали в Горки-10, мальчик вышел из автомашины перед гаражом, а Головкин загнал ее в гараж, снял одно колесо якобы для ремонта и попросил подростка, чтобы тот сел в кабину и нажимал на тормоз. Сам же в это время закрыл гараж на щеколду. Затем, пригрозив ножом, велел мальчику спуститься в подвал, сам спустился следом за ним и закрыл за собой крышку.

Под угрозой ножа заставил мальчика снять всю одежду, совершил орально-генитальный половой акт. Как и в первом случае было семяизвержение. Половой член мальчика сам в рот не брал, руки ему не связывал. После совершения акта мужеложства, под предлогом того, что необходимо уйти, связал страдальцу руки, накинул ему веревку с петлей на шею, а другой ее конец пропустил через лестницу и потянул вниз, таким образом, повесив ребенка.

Убедившись, что смерть наступила, он вынул тело голого мальчика из петли и подвесил за ноги, подставив снизу хозяйственную ванну. Затем маньяк принялся его расчленять долго и тщательно, испытывая при этом какой-то запредельный, непрерывный оргазм. Чудовищу наконец стали доступны все его ужасные фантазии.

С помощью ножа отрезал голову мальчика, спустил кровь в ванну, расчленил руки в плечевых, ноги в тазобедренных и коленных суставах, с помощью туристского топорика разрубил кости таза. Расчленение производил «для удовлетворения своей страсти», а также для удобства вывоза частей трупа из гаража. Кроме того, он отрезал подростку половой член с яичками, вскрыл грудную и брюшную полости, подрезал места крепления внутренних органов к стенкам туловища, вынул их целиком в комплексе.

Эксперты-криминалисты — люди ко всему привыкшие. Но даже они ужаснулись, когда поняли, что это за странный бурый порошок находился в хозяйственной ванне, обнаруженной в подвале гаража Головкина после ареста хозяина. Порошок лежал слоем толщиной сантиметров десять. Так выглядела выжженная паяльной лампой человеческая кровь. Слой заключал в себе кровь восьмерых жертв. Первой она была выпущена из тихого Павла…

С бедра мальчика Головкин отрезал «кусок мяса», чтобы попробовать на вкус, предварительно поджарив мясо на огне паяльной лампы, сделал это не от голода, а для того, чтобы получить новые «ощущения». Ему было любопытно, на что это похоже — съесть человека. Однако человеческое мясо Головкину не понравилось, и в дальнейшем «таких экспериментов» он не повторял. Убивая в подвале мальчика, он чувствовал себя свободно, «наслаждался», «что хотел, то и делал», не боясь, что кто-либо заметит его и помешает. Головкин, орудовал ножом и топором в течение четырех часов, пока не пресытился. Каких-либо телесных повреждений жертве до расчленения не наносил. Отчлененные части клал на одежду, стараясь не замарать пол в подвале.

В день преступления оставшиеся части трупа не вывозил, они лежали у него в подвале ещё 2 дня, а затем, когда стал появляться запах, чтобы не привлекать внимание соседей Головкин вывез их в мешках на машине за город, в том же направлении, что и предыдущий труп. Ни до, ни после ареста Головкина найти останки мальчика так и не смогли. В одну из ям вместе с упакованными в пакеты кусками трупа мерзавец бросил букетик цветов, с которым мальчик сел в его машину.

Район, в котором С. Головкин совершал убийства и захоронение жертв

Перед тем как облить бензином и сжечь одежду убитого, Головкин обнаружил в кармане его брюк десять рублей и оставил их себе, также как и наручные часы «Электроника». С убитого до Паши мальчика Головкин тоже снял часы. Он хранил чужие вещи обычно до следующего преступления, почитая их за талисманы.

От мальчика, не доехавшего до своей крестной, у Головкина остался и другой, более страшный сувенир — голова. Этот кровавый зоотехник немного разбирался и в таксидермии — искусстве изготовления чучел. В его служебной квартире при конном заводе имелись пособия по этому вопросу. В результате всех манипуляций с такой реликвией, Головкин выжег паяльной лампой все мягкие части головы, мозг и оставил один детский череп.

Лишь где-то через год он его расколол на мелкие кусочки и выкинул, а до этого череп хранился в подвале гаража. Он показывал реликвию другим жертвам, оказывавшимся в этом подвале, запугивая их до полусмерти, лишая всех надежд. О том, что они кому-нибудь расскажут об этом, Головкин не беспокоился. Ни один из малолетних посетителей мрачного застенка никогда не выходил оттуда живым…

Трудно проследить развитие сознания психопата. В своем воображении он, наверное, уничтожал мальчиков тысячами и десятками тысяч, но в реальности осторожничал. Однако аппетиты его росли, условия позволяли. Пока следователи по заявлению матери Павла искали его, опрашивали водителей и кондукторов автобусов, пассажиров автобусов и электричек, Головкин искал новых жертв.

Нашлись-таки люди, запомнившие мальчика с цветами, в частности женщина, цветы ему и продавшая, но куда он пропал, можно было только предполагать. Скорее всего уехал на попутке. Но какой?

Ноябрь 1990

Последний при власти коммунистов праздник Великого октября в 1990 году Головкин провел в лесу вблизи все того же указателя «Звенигородское лесничество». Занимался привычной работой палача, завершая жуткий ритуал смерти — рыл ямы, резал детские трупы, весело что-то напевал, жег костры, пил спирт. На этот раз все получилось очень легко и просто.

Шестого ноября он был свободен и решил – пора опять попробовать. Сел в машину. Проехал Жаворонки, Перхушково. Потом отправился по Можайскому шоссе в сторону Голицына – тоже места памятные, по первой неудавшейся жертве еще в невинные времена шестилетней давности. Тогда у него не получилось. Сейчас же получалось все.

Проездил до самого вечера, но никого подходящего так и не встретил. Было уже 9 часов вечера. Головкин направился было домой и вдруг у автобусной остановки «Институт» на окраине поселка Большие Вяземы увидел двух голосующих мальчиков. Решение созрело мгновенно. Сразу с двумя он еще не пробовал.

Коля. 5-я жертва Головкина

Саша. 6-я жертва Головкина

Коле было одиннадцать лет, Саше — четырнадцать. Эти ему показались относящимися к категории потенциальных преступников, по его мнению, от которых он, преступник настоящий, избавлял общество. По мнению же общества, это были простые озорники, которым судьба приготовила страшный конец.

Головкин развернулся на пустынном в эту пору шоссе и подъехал к ним. Не выключая мотора, вышел из машины, потирая ладони. В них приятно покалывало от предчувствия.

Ветер трепал его светлые пряди волос, выбивавшиеся из-под вязаной шапочки-«петушка». Оба мальчика стояли давно, замерзли. Они выжидающе смотрели на взрослого в неистребимой детской надежде, что взрослые бывают добры к детям. А взрослый зыркал глазами по сторонам. Его волновал только одно есть ли свидетели. Их не было.

В салоне было тепло. Добрый дяденька говорил с ними как с равными. Предложил закурить. Закурили. Владелец «Жигулей» задавал вопросы. Старший, Саша, кивал. Младший, Коля, глядел на старшего и соглашался с ним. Коля мечтал поскорее вырасти и купить свою легковую машину. У него в кармане лежали карточки с правилами дорожного движения — полезная детская игра — и найденные где-то автомобильные ключи.

Головкин сразу выбрал их в качестве жертв, а теперь смотрел на них и в голове уже проносились сцены пыток, рыданий и душераздирающих криков, стен обрызганных детской кровью. Он, кажется, видел их насквозь, ощущая в своей руке тепло детского сердца, залитого липкой кровью.

Все проходило по уже устоявшемуся сценарию — Головкин предложил детям помочь ему в совершении кражи и пообещал в качестве вознаграждения сигареты. Под предлогом того, что их может увидеть вахтер «заведения», где якобы будет совершена кража, велел ребятам спрятаться в багажнике машины, что они и сделали. В багажник, обитый теплым войлоком, полезли добровольно. Еще бы — такое приключение. Никогда в багажнике «Жигулей» не ездили. Дома, правда, могли уже волноваться, но кто из озорников о таких вещах думает? Младшего уже разморило в духоте и темноте, и он заснул. Пробуждение было совсем не таким, какого они ждали.

Железная коробка гаража была похожа на мышеловку для людей. Скорчившимся в багажнике детям бил в лицо свет яркой лампы, над ними нависал уже не добрый, а страшный человек.

— Быстро вылезайте и марш вниз, в подвал. Мне уже не терпится.

Головкин по одному приказал подросткам спуститься в подвал. В подвале ничего не напоминало человеческое помещение для хозяйственных нужд. Крюки, скобы, веревки, табуретка, оцинкованная ванна с неприятным запахом. Но первое, что увидели дети, был череп на полке, настоящий человеческий череп, все, что осталось от мальчика, любившего дарить цветы.

Головкин спустился вслед за ними, закрыл крышку погреба, навесил изнутри замок, запер его на ключ. Достал большой охотничий нож. Саша и Коля испуганно забились в угол, уже не делая попыток спастись. Движения чудовища, его речь стали казаться им замедленными, как во сне.

— Знаете, кто я такой? — спросил Головкин. — Я – Фишер. Слышали, небось? Фишер, который убивает детей и режет их на мелкие кусочки. Ну?

Он сам не знал, какого хотел от них ответа. Он любовался их испугом. Этому актеру зрители были не нужны.

— Не верите? Вот он тоже не верил. — Головкин указал на череп. — А сейчас я убью вас. Сначала тебя, потом тебя. Ну! Хотя, может быть… Раздевайтесь.

Мальчики без сопротивления выполняли все приказы садиста. Здесь же в присутствии Саши Головкин заставил младшего Колю взять половой член в рот, а затем в положении стоя совершил с ним акт мужеложства. То же самое проделал он и с Сашей на глазах младшего из мальчиков. Потом связал подросткам руки за спиной. От испуга ребята не кричали и даже не пытались это сделать.

Смертельный испуг, жестокие пытки в закрытом помещении, откуда невозможно вырваться на свободу, спастись, часто приводят к тому, что душа сама стремится поскорее покинуть измученное тело. На помощь приходит облегчающий обморок. Смертельно испуганные мальчики превратились в сомнамбул, в покорных марионеток, с которыми Головкин делал все, что хотел. Он развратничал с ними, пытался заставить их вступить в половой контакт друг с другом, грозил сжечь живьем паяльной лампой, когда у них это не получалось.

Было душно, нечем дышать, все плыло перед глазами, как в тумане. Привязанный к какой-то скобе Саша почувствовал, как туман становится кровавым, он отчетливо ощутил запах смерти. Голый Коля стоял перед ним на табуретке под лестницей. На его шее была сплетенная из синих и белых нитей веревка. Насильник выбил табуретку у друга из-под ног. Мальчик задергался в петле, потом затих. Черты лица застыли в ужасной гримасе, глаза остекленели и были обращены на Сашу.

Здесь стоя рядом с висевшим в петле трупом Коли Головкин снова совершил со старшим мальчиком орально-генитальный половой акт, сопровождавшийся семяизвержением. После этого он вынул из петли Колю и таким же образом задушил второго мальчика. Каких-либо телесных повреждений трупам в гараже он не наносил. Оставив трупы мальчиков в подвале, Головин ушел к себе в комнату.

В протоколе допроса обвиняемого по этому двойному убийству зафиксированы такие слова С.А.Головкина: «…У меня было такое приятное чувство, как будто я сделал что-то хорошее, как бы выполнил свой долг».

На следующий день, засунув трупы в мешки и погрузив их в багажник машины, Головкин вывез их в район Звенигородского лесничества в то же самое место, что и прежде.

Здесь Головкин выкопал лопатой яму поглубже, принес трупы мальчиков и расчленил их. Расчленение трупов производил по той же схеме, что и прежде, делал это с помощью ножа, обоим мальчикам вскрыл грудную и брюшную полости, вынул органокомплекс, одному из них отрезал половой член с брюшиной. Трупы закопал в одном месте, замаскировав яму дерном. Одежду и сумки подростков сжег в лесу, предварительно осмотрев их.

Людоед и палач с академическим дипломом, Головкин был тоже по-своему религиозен. Вряд ли он верил, что может приобрести какие-то физические или душевные качества убитых им мальчиков, но какая-то темная адская мистика им руководила. Иначе чем объяснить его постоянное желание оставить себе на память что-нибудь из вещей жертв? Часы, деньги, нательные крестики превращались для него в фети­ши, перед которыми он мог проводить целые часы в одиноком камлании, сопровождаемом чуть ли не ритуальной мастурбацией. Найденные в кармане пове­шенного малолетнего Коли автомобильные ключи со штампом «ВАЗ» Головкин даже пытался приспособить к замку своей машины, старался, пропиливал, хотя имел два комплекта «родных» ключей…

Невидимый, призрачный маньяк «Фишер» был незаметен и недосягаем для следствия. Мальчики пропадали, но никто не знал где их искать, а когда случайно находили растерзанные останки, то следствие вскоре заходило в тупик, не обладая достаточными уликами для того, чтобы определить хотя бы общее направление поисков. Осторожность сделала «Фишера» фантомом, детской страшилкой. Трудолюбивый и исполнительный зоотехник Головкин тем временем продолжал возиться с машиной, что-то мастерить в своем гараже. Вечно мрачный, грязный, дурно пахнущий, он перетаскивал в гараж какие-то странные инструменты об использовании, которых трудно было догадаться соседям, впрочем Головкин и не думал никого посвящать в свои дела. Казалось, он трудился без устали, ведь он очень любил свою работу, свою страшную, мерзкую работу…

Прямая речь. Ю.М. Антонян

«Физические страдания и мучения детей доставляли садисту огромное наслаждение, ибо он полностью господствовал над ними. Предварительное обдумывание деталей пыток приносило ему «радость, уважение к себе», утверждение в собственных глазах. Было приятно думать, что нет на свете героизма, преданности, взаимной выручки, а только предательство и попрание ближнего. В этом Головкин убеждался, когда, например, под угрозой смерти заставлял мальчиков вешать друг друга. Чем терпеливее они были, тем дольше он мучил их (иногда до 3 часов) и тем больше удовольствия получал.

Убийства приносили Головкину двойное удовлетворение, во-первых, сексуальное, которое он получал при виде мучений потерпевших, их расчленении и созерцании отрезанных частей тел, во вторых, психологическое, поскольку, насилуя, медленно убивая, заставлял страдать свои жертвы, тем самым, мстя своим смертельным врагам — не мальчишкам и подросткам которые раньше обижали его, а мальчишкам вообще, что свидетельствует о построении некоего обобщенного образа страшно им ненавидимого. Значит, он не умел дифференцировать людей, и уже это одно значительно снижало в его глазах ценность конкретной человеческой жизни, способствовало её насильственному лишению. Месть и самоутверждение главный мотив его сверхжестоких преступлений».

Автор — Svan