Кровавое лето (1984)
Происходящее в июле-августе 1984 года, иначе как бойней назвать трудно – истерзанные трупы в лесных массивах находили чуть ли не каждую неделю, а иногда и через два дня на третий: мальчики, девочки, молодые девушки, выпотрошенные с зияющими глазницами, ампутированными органами, залитые кровью сменяли друг друга на столе патологоанатомов – ужасающий карнавал смерти, которому не видно было конца…
5 июля 1984 года в лесополосе у г. Шахты недалеко от остановочной платформы «Сады» был обнаружен полусгнивший полумумифицированный и частично скелетированный труп девочки 10-12 лет с множественными повреждениями.
При повторном осмотре места происшествия и прилегающих к нему участков местности 27 июля 1984 г. в нескольких сотнях метров от трупа девочки был обнаружен труп женщины 30-35 лет, также со множественными повреждениями. Личности убитых были неизвестны. В ходе второго осмотра руководством уголовного розыска Ростовской области была высказана версия о том, что убитые могут быть мать и дочь.
Однако в ходе судебно-медицинских экспертиз трупов была установлена разная давность наступления смерти погибших. А именно, эксперты сочли, что смерть девочки наступила раньше, чем смерть женщины. Различия сроков наступления смерти протяженностью в месяц практически исключили указанную версию о гибели матери и дочери.
В сентябре того же года в Ростов-на-Дону прибыла бригада Главного управления уголовного розыска МВД СССР для оказания помощи в работе по конкретным убийствам, совершенным на территории Ростовской области. В составе бригады был специалист в области судебной медицины.
В ходе работы по делу специалист познакомился с отброшенной версией о погибших матери и дочери. После изучения судебно-медицинских заключений, протоколов осмотров мест происшествия и других материалов было выдвинуто предположение о том, что информация о разнице в сроках наступления смерти недостаточно хорошо обоснована. В ходе дискуссии специалиста из бригады Главного управления уголовного розыска с судебными медиками, исследовавшими трупы, ее участники сошлись во мнении, что при определенных условиях воздействия внешней среды на трупы взрослой женщины и девочки посмертные изменения на них могли развиться за один и тот же период времени. Фактически был сделан вывод о том, что они могли быть убиты в один и тот же день. Таким образом, ранее отброшенная версия получила второе рождение.
Но надо было подкрепить эту версию. Для этого было решено провести морфологическое сравнение черепов предполагаемой матери и дочери, с целью обнаружения их сходства. Разработанных медико-криминалистических методик такого рода исследований не было, поэтому проведение экспертизы было невозможно, так как одним из обязательных требований к экспертизе является требование о наличии научно обоснованной методики исследования.
По письменному предложению уголовного розыска было проведено научно-практическое исследование, в ходе которого, с опорой на данные антропологии, анатомии, судебной медицины и теории криминалистической идентификации, черепа указанных трупов сравнивались между собой, а также с десятком других женских черепов, отобранных произвольно из коллекции. Работа показала интересный результат. Сходство исследуемых черепов было значительным, около 60-70% изученных признаков, в той или иной степени, повторялись. При сравнении же исследуемых черепов с посторонними уровень «сходства» едва достигал 10-15%. Разница была очевидной.
Вооружившись научно обоснованной версией оперативные работники провели большую работу. Начали, естественно, с учетов пропавших без вести лиц, но нигде на учете пропавших матери и дочери не состояло. Предприняв дополнительные меры, оперативники вышли, наконец, на возможных жертв преступления.
Это были мать и дочь Петросян, пропавшие в мае 1984 г. (то, что исследовались именно их трупы, было доказано в последующем судебно-медицинскими и криминалистическими экспертизами, а затем полностью подтвердилось в суде). После установления личности убитых удалось разыскать их родственников.
Была допрошена мать Татьяны. Она рассказала, что дочь находилась в разводе и у нее было много поклонников, которых мать толком и не знала. Тем не менее, в ходе расследования оперативные работники установили, что незадолго до исчезновения Татьяны с дочерью в дом Петросян в поселке Донском приходил незнакомый мужчина, который, как пояснила Татьяна Петросян своим родственникам, назвался учителем. Мать Петросян и ее сестра описали следователю приметы мужчины. В день исчезновения Татьяна Петросян сказала своей матери, что уезжает в Шахты на встречу со знакомым учителем, который приходил к ним в дом. Казалось бы, что же еще нужно, чтобы предъявить этого «учителя» на опознание матери и сестре Петросян? Но оно проведено не было. И произошло это потому, что областная прокуратура в то время не обеспечила должной организации следствия по всем рассматриваемым преступлениям: большинство уголовных дел находилось в производстве различных следователей. Проводилось много шумной работы с привлечением многочисленных сил и средств, но вдумчивого анализа каждого дела, квалифицированного обобщения всех убийств сделано не было. Приходится констатировать, что не выполнили свою задачу и находившиеся в то время в Ростове-на-Дону представители МВД и Прокуратуры СССР, которых было в избытке. А ведь именно они должны были обнаружить ошибки и просчеты в организации следствия и оперативно-розыскной работы и устранить их.
Примерно в те же сроки, когда был найден труп старшей Петросян (а если быть совсем уж точными, то двумя днями ранее) произошла и еще одна страшная находка. 25 июля 1984 года в лесополосе у железнодорожных путей на перегоне Шахты – Кирпичная — Сады, где до того уже неоднократно находили истерзанные трупы, было найдено еще одно бездыханное тело. Жертвой на сей раз стала молоденькая девушка.
На трупе были обнаружены множественные ножевые ранения, нанесенные в обе глазницы, и левый висок, не менее десяти в левое бедро, в область молочных желез и лобка. Последние — уже после смерти. По-видимому уже после смерти, убийца полностью раздел жертву, изрезал и разорвал одежду, отсек соски, искромсал половые органы, вырезал матку.
При осмотре места происшествия был найден клочок бумаги, на котором оказался записан адрес некоего Алексея Васильевича Масальского.
Таким образом, кандидатура подозреваемого определилась достаточно быстро, осталось только наведаться к нему с визитом и выяснить, что связывало его с убитой девушкой.
В беседе с сотрудниками правоохранительных органов Масальский рассказал, что испытывал домашние трудности, поскольку у него сильно болела жена. Она требовала постоянного ухода, и чтобы за ней кто-то присматривал в его отсутствие, он решил сдать угол какой-нибудь доброй женщине, чтобы жила у них в семье и приглядывала за больной. Масальский дал объявление в газету, и среди немногих откликнувшихся была и убитая девушка — Анна Лемешева.
2 – Людмилы Куцюбы
3 – Валентины Чучучлиной
4 – Татьяны Петросян
5 – Светаланы Петросян
6 – Анны Лемешевой
В этом же районе в январе 1983 года был обнаружен еще один неопознанный труп (С. Кузьмин), который первоначально не был отнесен к делу «Лесополоса»
Возможно, Анна и согласилась бы ухаживать за женой Масальского, но тут Алексей Васильевич намекнул девушке, что ждет от нее не только помощи в уходе за больной женой, но и рассчитывает на ее сговорчивость в вопросах любви и секса. Из-за этого девушка и отказалась квартировать у супругов Масальских. По словам Алексея Васильевича больше Лемешеву он не видел и о ее дальнейшей судьбе ничего не знал.
Но милиция решила не сдаваться так быстро: Масальский был задержан и около недели провел в СИЗО, пока шла проверка его возможной причастности к данному убийству. За это время милиция развернула бурную деятельность: у «Ростовнеруда», где Масальский работал инженером, была запрошена характеристика на него. Партийная организация ответила примерно так: работник он неплохой, коммунист со стажем, общественник, политически грамотный, но убить, конечно, может. Не поручимся, что не убийца.
Пока он сидел в камере следственного изолятора, у него на квартире произвели обыск, во время которого пропали самые дорогие его сердцу реликвии — знаки ударника труда и почетного железнодорожника, но ничего компрометирующего Масальского и доказывающего его причастность к убийству найдено так и не было.
Давить на Масальского не стали и через неделю выпустили не найдя никаких фактов указывающих на его причастность к убийству Анны Лемешевой.
Прямая речь. Начальник отдела особо тяжких преступлений Ростовского УВД Виктор Бураков
Мы имели дело с неординарными убийствами, каких не было в нашей практике. И методики никакой — как поставить работу, кого подозревать? Вдобавок никаких сведений по событиям преступлений, нет свидетельской базы, нет вещественных доказательств, которые нашлись бы на месте преступления, да и трупы найдены в последних стадиях сохранности. Поэтому было особое беспокойство.
На начальных этапах следствия возник вопрос о мотивах совершения преступлений. Без события преступления, без мотива невозможно сколь-нибудь успешно работать по раскрытию. Не случайно же так называемые немотивированные преступления так трудно поддаются — нет зацепок, логики, причинно-следственных связей. Возник вопрос: что за человек их совершает, каков его моральный облик, психологический портрет, социальная категория? Только ответы на этот вопрос позволили бы заузить поиск. Для ответа были привлечены сотрудники различных институтов психиатрии: им. Сербского, Всесоюзного, МВД…
В результате проведенной работы, на конец 1984 года у нас были заключения всех основных институтов, которые в соответствии с их тогдашними представлениями дали нам какие-то выводы и рекомендации.
Большое количество повреждений половых органов, их полная ампутация, как у лиц мужского, так и женского пола наталкивало на версию, что некто (возможно медик) мог добывать органы для трансплантации. На месте преступления удаленные органы не находили. Получается, что преступник забирал их с собой.
Сыщики учитывали и тот факт, что в Ростове с 70-х годах разрабатывалась методика трансплантации эрогенных зон. Первую операцию такого рода сделали сотрудники Ростовского мединститута в 1972 году, когда это было абсолютно запрещено. Впоследствии проблематика транссексуализма разрабатывалась многими учеными, в том числе и научным сотрудником медицинского института А.О. Бухановским, который в один из периодов следствия в связи с этим даже попал на заметку у сотрудников правоохранительных органов.
И кто знает, такой ли уж случайной была последующая встреча одного из руководителей группы по раскрытию этих убийств В. Буракова с А. Бухановским.
Прямая речь. Начальник отдела особо тяжких преступлений Ростовского УВД Виктор Бураков
Еще до организации группы Казакова я обратился в Ростовский мединститут. Через ректора попросил собрать психиатров для консультации. Да, мы знали, что убийства явно сексуального характера, но в чем выражается мотив, как разложить сексуальность? Ведь если поймем — цель будет сразу ясна. И чем объяснить характер повреждений — множественные, с ярко выраженным садизмом, вызывающие. А удаление половых органов, повреждения глазниц и глаз?
Собрали на кафедре всех специалистов. Что мог, рассказал по состоянию на 1984 год, показал фотографии трупов. Было много разных мнений, но больше других заинтересовался кандидат наук, Александр Олимпиевич Бухановский. Он попытался дать портрет человека, его психологическую характеристику и объяснить характер поведения.
В 1984 году Бухановский выдал следствию семь страничек текста проспективного портрета маньяка-патосексуала: «…Возраст — около сорока, рост от 170 до 181 сантиметра. Неброская внешность. Замкнутый. Увлечен фильмами ужасов. Астеник. Физической силы отнюдь не выдающейся. Хронические желудочно-кишечные заболевания, простатит. Возможно, женат, хотя решился на это довольно поздно, образование среднетехническое или высшее. Долго работал преподавателем или воспитателем. Характер работы разъездной, например, в снабженческой организации. Не гомосексуалист. Не шизофреник. Психопат на почве своеобразных изменений характера, достигавших степени болезненности».
Шаг за шагом реконструируя то, что происходило в лесополосе вдали от людских глаз, Бухановский по-новому раскрывал возможности психиатрической науки для целей следствия, сферы, в которую психиатрия никогда еще не вторгалась. Для следователей преступник улик практически не оставлял. Но Бухановский имел свою точку зрения на то, почему именно так, а не иначе поступает убийца.
В том положении, в котором находился преступник, он неизбежно должен был испачкаться кровью. Тем не менее, каждый раз все повторялось, убийца ничего не менял. Почему? Ясно было: именно это ему самому было нужно. Для сексуального маньяка кровь — дополнительный патосексуальный стимул. Преступник несомненно был садистом и имел трудность в достижении оргазма без применения жестокости. Часто садисты любят причинять поверхностные раны, какие были зафиксированы на телах многих из этих жертв. Последующее обезображивание трупов, объясняется частично расстройствами психики убийцы и отчасти это нужно было убийце для того, чтобы усилить свое сексуальное возбуждение.
Как утверждал Бухановский, убийца выкалывает глаза не из-за убеждения, что его облик фиксируется на сетчатке, а потому что не может вынести взгляда жертвы. Если перед смертью голова жертвы лежала щекой к земле, глазница, обращенная вниз, оставалась целой.
Бухановский предупреждал: наивно надеяться на криминальный момент при его задержании. Упирающихся жертв или насильно тянущего свою жертву преступника вы тут не найдете. И Бухановскии ответил почему – у преступника была своя „легенда», служившая ему безошибочно. Он уводил человека с помощью бытового, житейского предлога, простейшего, элементарного даже, не оставляющего никакого подозрения у окружающих. Если намеченная жертва отказывалась, он отступал, уходил искать в другом месте. Преступник, оставаясь до конца вне подозрений, всегда имел путь к отступлению в случае неудачи, осложнений.
Прямая речь. Доцент кафедры психиатрии Ростовского государственного медицинского института А.О. Бухановский
Мое описание преступника произвело впечатление на Буракова, мы стали тесно сотрудничать. Я участвовал в обучении оперативной группы. Дело в том, что оперативники совершенно не представляли, о чем идет речь. Я читал им лекции по криминальной психиатрии. Кроме того, я консультировал некоторые оперативные мероприятия. К примеру, группа Буракова разработала операцию под названием «Манок». В те места, где мог появиться преступник, подсаживали оперативника, который изображал психически неполноценного человека, — именно на таких преступник «западал» в первую очередь. Оперативником была женщина. На три дня я поместил ее в клинику, чтобы она переняла манеру поведения некоторых больных. Об этом никто не знал — ни персонал, ни больные.
Кроме того, были использованы и другие оперативно – розыскные меры. По словам начальника ГУВД Ростовской области Михаила Фетисова, оперативники пытались сыграть на опережение, просчитать следующий ход преступника и заманить его в ловушку. Вся многокилометровая трасса Таганрог — Донецк — Ростов — Сальск контролировалась работниками милиции, осуществлялось оперативное прикрытие пригородных электричек, автобусов, вокзалов. Устраивались скрытые посты милиции, разрабатывались планы по физическому прикрытию тех территорий, где было зафиксировано наибольшее количество характерных убийств. К сожалению эти, безусловно, правильные и необходимые в сложившихся условиях, мероприятия проводились крайне непоследовательно — утвержденная расстановка личного состава зачастую срывалась, нередки были случаи, когда наряды не выставлялись либо в них направлялись сотрудники в форме. Кроме того, в основном посты наблюдения работали лишь в первые дни после каждого вновь совершенного преступления, а затем в результате бесконтрольности местные начальники их снимали, либо люди самовольно оставляли посты, тогда как требовалась постоянная и методичная работа оперативных групп в течение трех-четырех месяцев подряд.
Так, например, когда в Парке Авиаторов участились убийства, в УВД разработали хорошие мероприятия по физическому прикрытию данной территории. Работники милиции под видом велосипедистов, продавцов-лоточников и гуляющих пар буквально наводнили парк. Но длилось это недолго. Поскольку четкой системы контроля УВД не организовало, начальник Первомайского райотдела не обеспечил выставление постов наблюдения уже на третий день. Убийство произошло на четвертый день и как раз в районе нахождения отсутствовавшего поста.
3 августа 1984 года в ростовском парке Авиаторов, неподалеку от детского сада «Лесная сказка» был обнаружен засыпанный листьями труп 16-летней Натальи Голосовской.
Судя по обстановке на месте преступления потрошитель выбрал не слишком удачное место для своего убийства – в этой части парка было довольно многолюдно, часто можно было встретить прогуливающихся людей, занимающихся спортом любителей здорового образа жизни. Даже было странно, что убийца мог остаться незамеченным в таком месте и совершить убийство. Впрочем, совершенно незамеченным это убийство не прошло: подростки, которые играли на спортплощадке слышали последний крик несчастной девушки, но не могли и подумать, что всего в нескольких сотнях метров от них страшной смертью погибает их ровесница.
На трупе девушки имелись характерные раны, указывающие, что убийство имеет явную схожесть с предыдущими случаями, однако в отличие от других эпизодов, раны в своем большинстве были посмертными. Рот жертвы был наполнен листьями и землей, видимо, убийца старался приглушить громкие крики девушки, чтобы их не услышали случайные прохожие…
А через неделю после убийства в парке Авиаторов – 10 августа 1984 года уже в другом месте на левом берегу Дона был обнаружен труп такой же юной девушки. Место здесь было тихое и безлюдное и маньяк мог действовать, не опасаясь своего немедленного разоблачения, наслаждаться страданиями жертвы, пытая ее, нанося множественные поверхностные раны, продлевая и продлевая агонию несчастной.
Труп был найден в поистине ужасном состоянии – убийца нанес жертве 39 колотых и колото-резанных ран, искромсал грудь и вырезал низ живота, отрезал верхнюю губу и затолкал в рот трупа.
Тело просто невозможно было опознать. Поэтому было решено обратиться к художнику, который помог бы восстановить прижизненный облик жертвы.
После того как был сделан портрет и проведены мероприятия по установлению личности погибшей, удалось выяснить, что убитой была 17-летняя Людмила Алексеева. Привлекательная, общительная и дружелюбная девушка приезжала к брату на отдых и внезапно пропала.
Позднее выяснилось, что ее брат — шофер Вадим Николаевич Кулевацкий, 27 лет, сразу же заявил об исчезновении своей сестры, но на протяжении 10 дней ничего не знал о судьбе пропавшей. Когда же была установлена личность погибшей на Лебердоне девушки, то он же первым попал и под подозрение правоохранительных органов. Следователь упорно заставлял его признаться в убийстве собственной сестры. Простоватому парню пришлось бы худо, если бы обстоятельства убийства не вошли в вопиющее противоречие с обвинением. В конце концов, его оставили в покое.
Вадим КулевацкийА конвейер убийств тем временем только набирал скорость: всего лишь через день после обнаружения трупа Алексеевой 12 августа 1984 года в Ростове — на — Дону был обнаружен новый труп. На сей раз это был труп мальчика, как позднее выяснилось пропавшего около месяца назад 13-летнего Дмитрия Илларионова. Изменилось и место обнаружения трупа, в отличие от предыдущих эпизодов, когда жертвы находили в парке Авиаторов в восточной части города, в данном случае убийство было совершено в западной части Ростова недалеко от крупного промышленного предприятия.
Естественно, у милиции возникли вопросы, как классифицировать этот конкретный случай: продолжение ли это серии или отдельный эпизод не связанный с предшествующими событиями? Действует ли один убийца или все же их несколько?
Участившиеся случаи убийств мальчиков подводили следствие к мысли, что убийца мог быть гомосексуалистом. Напомним, что на 1984-й год у следствия уже были и заключения всех основных институтов психиатрии: им. Сербского, Всесоюзного, МВД, в которых ученые среди других рассматриваемых вариантов, также указывали на возможное наличие у преступника нетрадиционной сексуальной ориентации.
Работая по версии, что убийца имел данное сексуальное отклонение, В. Бураков и его сотрудники искали информацию о мужчинах, обвиненных в гомосексуальных преступлениях прежде. За голубых взялись крепко. Их выявляли всеми правдами и неправдами, у всех поголовно брали кровь на анализ, изо дня в день таскали па допросы. Все это делалось, как говорили сами оперативники в интересах следствия, чтобы не проморгать возможного преступника…
С одной стороны, проведенная работа была весьма полезной, поскольку именно в такой среде, как предполагали сыщики, и надо было искать убийцу-извращенца. С другой стороны, она тоже не дала никакого результата. Впрочем, о тупиковости этой версии не раз заявлял А. Бухановский, который в беседах с руководителями областного УВД приводил научные доказательства, что среди гомосексуалистов искать такого потрошителя бесполезно. Его доводы были выслушаны, но сворачивать это направление поисков никто не торопился и в течение нескольких лет в Ростове – на – Дону, да и во всем южном регионе СССР методично выявлялись лица, имеющие гомосексуальные отклонения, а затем проверялись на причастность к известным убийствам. Вот только приключилась все та же беда как в деле дураков – проверки шли, а убийства продолжались: за две недели в конце августа — начале сентября было найдено еще 4 изувеченных трупа.
26 августа 1984 года на берегу Дона недалеко от поселка Багаевский найдены присыпанные землей и ветками скелетированные останки молодой женщины (Елена Бакулина). Характер повреждений не оставлял сомнений в том, что действовал уже знакомый милиции потрошитель.
29 августа в УВД г. Ростова – на – Дону поступает заявление, что днем ранее пропал несовершеннолетний Саша Чепель. Начались розыски, был детально восстановлен маршрут мальчика: выяснилось, что 28-го числа во время обеденного перерыва Саша поехал к маме на работу, а потом к своему другу, с которым они вместе собирались пойти в кино. Они вместе поехали на Ворошиловский проспект и на одной из остановок расстались примерно в половине восьмого вечера, после этого Сашу никто не видел.
Почерк ростовского маньяка: повреждения на трупах мальчиковТруп Саши был найден 2 сентября в лесопосадках на левом берегу Дона. Мальчик был изнасилован и задушен, у трупа были ампутированы половые органы, что недвусмысленно свидетельствовало о продолжении серии однотипных убийств.
7 сентября 1984 года в парке Авиаторов Ростова — на — Дону найден труп Ирины Лучинской. Опять эксперты отмечают следы множественных ножевых ранений, но в отличие от предыдущих случаев глаза трупа не были повреждены.
Общий вид трупа И. Лучинской.
Детализированный снимок повреждений на трупе И. Лучинской
9 сентября 1984 года. Ростов – на – Дону. В Парке авиаторов обнаружен еще один скелетированный труп молодой женщины. Причину смерти ввиду давности убийства не определили, хотя на свитере потом нашли четыре колото-резаные повреждения. Роща эта, как мы знаем, была роковая, потому как здесь находили уже несколько трупов. Казалось бы, обнаружение еще одного именно поэтому требует особого внимания и обстоятельного анализа. Однако следователь Первомайской прокуратуры Б. Любишин, не проводя экспертных исследований предметов, изъятых на месте происшествия, не возбуждает даже уголовное дело. И без того уже трупов больше, чем достаточно. Зачем же ухудшать и так не самые лучшие показатели и давать новую пищу для слухов?
В то время подобная информация тщательно скрывалась под надежным цензурным прессом. Крайне непростым делом было задействовать средства массовой информации в интересах розыска преступников, поскольку СМИ находились под жестким контролем партийных органов, и начальнику областного УВД по каждому факту надо было буквально выпрашивать разрешение первого либо второго секретаря обкома, а затем уже обращаться в телецентр. Лишь однажды на самом пике серии убийств в областной партийной газете «Молот» появилась статья генерала Александра Николаевича Коновалова, который в восьмидесятые годы возглавлял областное управление внутренних дел. В ней, как обычно, шла речь об успехах, достигнутых в борьбе с преступностью. И только где-то в конце, между прочим, промелькнула фраза о том, что на левом берегу Дона найден труп десятилетнего Саши Чепеля, но милиция заверяет — в скором времени преступник будет задержан.
И ведь не лукавил генерал, работники правоохранительных органов, хотя и имели весьма слабое представление о том кого же на самом деле они ищут, тем не менее, задерживали стахановскими темпами и помногу самых разнообразных персонажей. Тут можно вспомнить имена и почетного железнодорожника А. Масальского и бывшего воина-интернационалиста М. Фоминова, обвинявшегося в целинском убийстве, и родственников жертв, которых подозревали в совершении убийств – отца Саши Чепеля, брата Люды Алексеевой; целую группу гомосексуалистов, и, конечно же, главных подозреваемых — умственно неполноценных Каленика, Шабурова, Коржова, Тяпкина, Пономарева, Бескорсого, которые взяли на себя большинство убийств этой серии.
Между тем, к осени 1984 года накопилось уже около десяти случаев убийств к совершению, которых умственно неполноценные никак не могли быть причастны, поскольку находились за решеткой довольно продолжительное время. Так, например, «главарь банды сумасшедших» Ю. Каленик сидел в камере под неусыпным надзором уже целый год.
Трудно поверить, что версию «дурачков» при этих все непрекращающихся убийствах могли по-прежнему принимать всерьез, но, тем не менее, и отказаться от нее было уже невозможно. Работа по раскрытию серийных убийств была взята на контроль не только в МВД, но и ЦК КПСС. В тоже время сотрудники УВД Ростовской области при появлении первых результатов «работы» с дурачками уже успели доложить об успешном раскрытии убийств в центр. Более того, заместитель начальника областного УВД публично выступал на союзных совещаниях с обменом опытом раскрытия убийств, совершенных психически больными. В итоге, руководство Ростовского УВД, также как и МВД и Прокуратура СССР, доложив о раскрытии убийств в ЦК КПСС, стали на длительное время заложниками такой позиции.
Было бы наивно полагать, будто все следователи прокуратуры Ростовской области зациклились исключительно на разработке «группы Каленика». Разрабатывались и другие направления поиска, что было обусловлено все продолжающимися убийствами. Но совершенно очевидно, что в конце лета 1984 года речь вовсе не шла о розысках серийного убийцы. Все уголовные дела о многочисленных убийствах по-прежнему рассматривались по отдельности и как следствие этого в каждом конкретном случае усилия разных следователей были направлены на раскрытие «своего дела» и поиски «своего убийцы».
Вот на таком фоне состоялось задержание очередного подозреваемого — дали свой результат оперативные меры по патрулированию мест массового скопления людей (вокзалов, остановок общественного транспорта и т.д.) усиленными нарядами милиции. Поскольку своих людей для таких нарядов у В. Буракова не хватало, было решено привлекать для дежурств блюстителей порядка из районных отделений милиции. Так из Первомайского отделения города Ростова в оперативно-следственную бригаду в августе 1984 года был откомандирован участковый инспектор капитан Александр Александрович Заносовский. Свое дежурство Заносовский нес на пригородном автовокзале, который расположен как раз в Первомайском районе, и участковый инспектор сотни раз бывал в этой криминогенной точке как работник милиции и как частное лицо.
Рапорт капитана милиции А. Заносовского:
«Вечером 13 сентября 1984 года я дежурил на автовокзале со своим напарником Шайх-Ахмет Ахматхановым. Одеты были в гражданскую форму. Находясь рядом с остановкой общественного транспорта, заметили высокого, примерно 180 сантиметров, худощавого человека лет сорока пяти. Черты его лица напоминали разыскиваемого по фотороботу. Он был в очках, без головного убора, при себе имел портфель коричневого цвета. Он и раньше вел себя подозрительно, (он привлек внимание Заносовского своим навязчивым поведением по отношению к девушкам на том же автовокзале еще в конце августа – прим. авт.) и мы решили за ним понаблюдать. Подошел автобус N 7 от железнодорожного вокзала в сторону аэропорта. Наблюдаемый покрутился среди пассажиров и поднялся в автобус. Мы вошли следом. Сразу бросилось в глаза его странное поведение. Он вел себя неспокойно, постоянно вертел головой, словно проверял, не следят ли за ним.
Не заметив ничего подозрительного, наблюдаемый попытался войти в контакт со стоявшей рядом девушкой. Она была одета в платье с разрезом на груди. Он не спускал глаз с ее тела. В пути следования гражданин трогал кого-то из женщин за ноги, начался конфликт, и он вынужден был выйти из салона. Перешел на другую сторону и встал с пассажирами, ожидавшими рейсового автобуса в другую сторону. Подошел автобус, поехали обратно… Он встал в салоне перед женщинами, пристально их рассматривал, прижался к ним. Подсел к одинокой девушке, попытался с ней заговорить, но та встала и вышла на ближайшей остановке. Наблюдаемый поспешил вслед за ней, но девушка быстро ушла. Гражданин двинулся к магазину, около которого стояла группа женщин. Он то подходил к ним, то отходил. Так продолжалось 15-20 минут. Затем он двинулся пешком к следующей остановке, а оттуда приехал на железнодорожный вокзал. Минут двадцать посидел, озираясь рядом со спящей женщиной, и пошел на главный автовокзал. Подходил к группам женщин, прислушивался, поднялся в зал ожидания. Подсел к девушке, читавшей книгу, о чем-то ласково говорил. Когда девушка спустилась на первый этаж, мы узнали у нее, что гражданин интересовался, куда она едет. Узнав, что девушка отправляется в поселок Морозовск, наблюдаемый обрадовался и сказал, что едет туда же. О себе сказал, что работает преподавателем. Когда первая девушка ушла, к гражданину подсела молодая женщина. Они разговорились. Наблюдаемый вначале обнимал ее, а потом уложил голову девушки себе на колени, накрыл пиджаком и начал манипуляции явно сексуального характера. После этого они порознь вышли из здания автовокзала. Оттуда наблюдаемый поехал на Центральный рынок, где и был нами задержан».
Задержанного привели в отделение милиции при Центральном рынке, проверили паспорт, из которого следовало, что задержанным является Андрей Романович Чикатило, 47 лет, прописанный в г. Шахты Ростовской области. В портфеле у него обнаружили: 100 рублей, грязное полотенце, моток бельевой веревки, проволочки свернутые в колечки, баночку вазелина, столовый нож с темной пластмассовой ручкой и лезвием длиной 20 см., конец которого был деформирован, а также удостоверение внештатного сотрудника милиции. Набор показался оперативникам более чем подозрительным для законопослушного гражданина, да и поведение Чикатило было, мягко говоря, странноватым. Он пытался что-то объяснить, но эти объяснения звучали невразумительно…
В рапорте о задержании Чикатило капитан Заносовский прямо отметил, что на ноже и в портфеле он обнаружил следы крови, и рекомендовал проверить Чикатило на причастность к убийствам. Можно только удивляться, что при таких материалах, о которых оперативные работники и следователи могли только мечтать, следствие оказалось неспособным организовать тщательную проверку.
О том, почему же произошло можно только догадываться, поскольку непосредственные участники событий предпочитают особенно не распространяться о последующих событиях, все как один отделываясь общими фразами о несовпадении групп крови и парадоксальном выделительстве, что якобы и предопределило скорое освобождение подозрительного субъекта.
См. также:
Т. Н. Шамонова. О «парадоксальном выделительстве» в судебно-биологической экспертизе
Гражданина Чикатило А.Р. доставили в Первомайский РОВД города Ростова и составили протокол за приставание к женщинам. Народный судья дал ему 15 суток как за мелкое хулиганство. Задержанного водворили в изолятор временного содержания (ИВС), организовали его оперативную проверку. Документов оперативной разработки и следствия того времени обнаружено мало, поэтому по ним мы оцениваем лишь отдельные действия и недостатки, хотя и они позволяют сделать объективные выводы. Конечно, никто не скажет, что работники уголовного розыска и следователи не хотели изобличить подозреваемого, но проводили оперативно-розыскную и следственную работу крайне неквалифицированно и формально. При задержании Чикатило сильно волновался, терял сознание, дрожал и потел. Однако должного внимания такой реакции Чикатило не придали.
Из воспоминаний А. Заносовского:
– Мне много раз приходилось задерживать преступников, но при задержании Чикатило я поразился. Когда он повернулся у него на лбу выступили такие крупные капли пота, каких я ни до того, ни после не разу не видел. Это был не просто страх. Это был ужас.
Казалось бы, со всех точек зрения Чикатило заслуживал самой тщательной проверки и на самом высоком профессиональном уровне. И такую проверку могли организовать. Ведь поиском убийцы занималась вся ростовская милиция, сотрудники уголовного розыска МВД и Прокуратуры СССР почти безвыездно находились в Ростове. Нет, проверку такого важного задержанного поручили участковому инспектору Первомайского РОВД Литовченко, на участке которого произошло и оставалось нераскрытым убийство Голосовской, совершенное в Парке Авиаторов в августе 1984 года. Разумеется, что такая ответственная работа, проводимая на уровне даже самого добросовестного участкового, не могла дать положительного результата. Эту проверку Литовченко закончил составлением справки «О проделанной работе по убийству Голосовской», представляющей крайне сложное для разгадки произведение. Процитируем ее:
«…проводя оперативно-розыскные мероприятия, работниками милиции был установлен Чикатило, который водворен в ИВС УВД, где проводилась отработка его на причастность к убийству Голосовской, обнаруженной 2 августа, и Алексеевой, труп которой обнаружен в Ростове 10 августа. Материалы отработки хранятся в КНД Лесополоса. — Литовченко».
Никаких других свидетельств о том, что во время нахождения Чикатило в ИВС с ним проводилась квалифицированная оперативная и следственная работа, обнаружить не удалось. Допрошенный по делу в качестве свидетеля бывший начальник отделения уголовного розыска Первомайского РОВД г. Ростова-на-Дону, занимавшийся раскрытием убийства Голосовской, знал о задержании Чикатило, однако следов своего интереса к проверке этой версии в уголовно-розыскном деле не оставил. Что касается руководителей районного отдела внутренних дел и УУР УВД области, то и они не приняли должного участия в проверке Чикатило.
Чикатило оказался «не по зубам» сотрудникам уголовного розыска Первомайского РОВД, и руководители УВД сбывают Чикатило с рук и переводят в изолятор временного содержания Новошахтинского горотдела, где оставалось нераскрытым убийство Димы Пташникова. Там Чикатило подвергали оперативной проверке. В камере находился также арестованный за незаконное производство абортов некий Русов. Он рассказывал оперативным работникам, что Чикатило интересуется судебно-медицинскими экспертизами, исследованиями крови и спермы и постоянно ведет разговоры на эти темы. Проводивший проверку и оперативную разработку бывший начальник отделения уголовного розыска Новошахтинского райотдела милиции Сивцов оставил эти важные сигналы без каких-либо оценок и выводов. В отработке Чикатило также участвовал старший оперуполномоченный уголовного розыска Кировского РОВД г. Шахты Покотилов, который вышел на старые «грешки» Чикатило — попытки изнасиловать девочек, однако и эти сведения остались непроверенными, никто не пытался задокументировать и использовать их в изобличении подозреваемого Чикатило.
Изучая личность Чикатило во время его нахождения в ИВС Новошахтинского горотдела, оперативные работники установили, что к этому времени он был уже подопечным милиции, но по другому поводу. 22 февраля 1984 года в Ленинском РОВД города Шахты против Чикатило было возбуждено уголовное дело по ст. 92 УК РСФСР за хищение им 48,8 метров линолеума и автомобильного аккумулятора из объединения «Ростовнеруд», где он в то время работал. 15 июня того же года Чикатило предъявили обвинение, но уголовное преследование вскоре приостановили — обвиняемый якобы скрылся от следствия. (На самом деле он никуда не скрывался.) Уголовное дело с учетом новых обстоятельств возобновили и Чикатило взяли под стражу. Оперативники резонно рассчитывали, что это позволит организовать проведение с ним квалифицированной работы по проверке на причастность к убийствам. К делу, хотя и робко, подключилась прокуратура. Прикомандированный Генеральной прокуратурой РСФСР в Ростовскую область для оказания практической помощи прокурор-криминалист Казаков был поставлен в известность о новом подозреваемом, но перепоручил его допрос следователю Моисееву, который наспех допросил Чикатило, однако проверкой его показаний по поводу обстоятельств задержания и изъятых у него предметов не занялся. Сохранилось его отдельное поручение на имя заместителя начальника Управления уголовного розыска УВД Ростовской области:
«…провести выемку одежды Чикатило и других принадлежащих ему вещей и предметов из Ростовского предприятия Спецэнергоавтоматика», установить мальчиков и девочек, обучающихся в школе-интернате № 32 в г. Новошахтинске, в отношении которых совершал развратные действия Чикатило. Установить личность девушки со сломанной ногой, проживавшей в его доме в городе Шахты, и других лиц, там проживающих; тщательно допросить в качестве свидетелей родственников. — Моисеев».
Если бы следователь Моисеев, вместо того чтобы давать формальные поручения милиции по известным еще с 1978 года фактам, лично занялся допросами потерпевших, а также организовал проведение криминалистических и специальных исследований вещественных доказательств, изъятых у Чикатило, то он бы раскрыл эти тяжкие преступления, и сегодня мы не делали бы в его адрес досадных, но справедливых упреков. Ведь еще при расследовании дела Закотновой были выявлены оставшиеся в оперативно-розыскном и уголовном делах сведения, что Чикатило в мае 1973 года пытался совершить развратные действия в отношении малолетних учениц школы-интерната.. Были данные и о том, что в сентябре 1978 года он пытался удовлетворить страсть в извращенной форме с мальчиком Щербаковым учащимся ГПТУ-33 города Шахты. Все эти случаи попытался обобщить в специальной справке работник уголовного розыска Журавель, но дальше этого дело не пошло. Если бы названные преступные действия были задокументированы, оформлены процессуальным путем, то Чикатило можно было бы на законной основе осудить к лишению свободы и изолировать от общества еще в 1978 году.
В уголовном деле об убийстве Димы Пташникова имеются материалы, свидетельствующие о том, что прокуратура г. Новошахтинска проверяла Чикатило на причастность к убийству, но делала это поверхностно: подозреваемый даже не был предъявлен свидетелям на опознание.
Впрочем, не были проведены элементарные следственные действия, обязательные в подобных случаях. Никто не направил нож и портфель, изъятые у Чикатило, на которых имелись следы крови, на экспертизу. Не проводилась трасологическая экспертиза ножа. Одежда подозреваемого не только не исследовалась, но и не изымалась. Что же касается вывода о непричастности Чикатило к убийствам, сделанного на основании результатов исследования крови Чикатило, то здесь следует подчеркнуть, что исследовать надо было не только кровь, но и выделения Чикатило, поскольку задержанный был в руках следствия.
Прямая речь. Начальник отдела особо тяжких преступлений Ростовского УВД Виктор Бураков
Слишком уж полагаясь на медиков, мы здорово оплошали. Не задублировали интерес к Чикатило своими традиционными методами. Причина была в обстановке, которая к тому времени сложилась по поводу содержания под стражей Каленика. По сути дела, речь шла о том, что держали без достаточных на то оснований и надо с извинениями отпускать его. Достаточно конфликтная ситуация вышла, и мы откровенно заробели.
«Заробели» милиционеры еще и потому что события, происходящие в Ростовской области нашли свой отклик у руководства МВД СССР. Новый министр внутренних дел Федорчук, изучивший реальную статистику преступлений, потребовал скорейшего раскрытия двух самых кровавых серий убийств в СССР – в Белоруссии и в Ростовской области, в связи с чем Ростовскую область неоднократно посещали проверяющие из Москвы.
Впервые ГУУР МВД СССР обратил внимание на ростовские убийства еще в 1983 г. В Ростов-на-Дону в порядке осуществления зонального контроля выезжали сотрудники главка. Более предметно главк начал вникать в это дело с апреля 1984 года, когда в серии уже было 15 трупов. За эти годы работниками ГУУР МВД СССР проведена большая работа, в тоже время приоритетные направления оперативного поиска преступника сотрудники главка определить не смогли. Вследствие этого большие силы и средства отвлекались на проверку надуманных версий.
В мае 1984 года для организации проверки группы Каленика в Ростове находился начальник отделения 3 отдела главка, который в справке по результатам командировки сделал следующий ошибочный вывод: «По моему субъективному мнению, Калеником совершены все те убийства, в которых он подозревается…».
В сентябре 1984 года в связи с убийствами в Парке Авиаторов Голосовской и других в Ростов выехала еще одна группа работников ГУУР, которые сошлись в выводе, что «…эти преступления совершены не одним лицом». Они находились в Ростове-на-Дону в то время, когда Чикатило классически был «вычислен» в толпе капитаном Заносовским.
Чуть позже, с 19 ноября по 14 декабря 1984 года, в Ростове работала еще одна группа сотрудников ГУУР и снова Чикатило остался не замеченным. В подробных и объемных справках о результатах командировки его фамилия и обстоятельства задержания даже не упоминаются. Узнав о несовпадении группы крови Чикатило с группой выделений преступника, сотрудники ГУУР в обстоятельства его задержания и организацию проверки вообще не вникали. В то же время продолжалось муссирование версии о психически больном Каленике, находившемся под стражей с 1983 года, хотя только по этой причине его причастность к серии убийств исключалась.
Таким образом, поддержка большинством проверяющих работников ГУУР версии о Каленике свидетельствует, что правильного представления об истинном объеме серии убийств они не имели, поскольку квалифицированный анализ всех убийств к этому времени сделан не был.
В то же время без внимания события в Ростовской области не оставляла и Прокуратура РСФСР. В октябре 1984 года для усиления местной следственной бригады, расследующей серию однотипных убийств в Ростовскую область была прислана группа Генеральной прокуратуры во главе с прокурором- криминалистом Владимиром Казаковым.
Но работники прокуратуры пришли к несколько иным выводам, чем сыщики главка.
Прямая речь. Следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры РСФСР Исса Костоев
В гостинице «Ростов», где я поселился, неожиданно встретил своего московского коллегу, отличного прокурора-криминалиста Володю Казакова. Спрашиваю, что он тут делает, и слышу ответ: «А ты разве ничего не знаешь о маньяке?»
Зашли мы ко мне в номер, и Володя стал рассказывать, что в округе появился маньяк, убивающий детей и женщин. В Ростове, Шахтах и вообще по области уже имеется более двадцати случаев. И ему, то есть Володе, поручено расследование этих преступлений. «Трудность вся в том, — говорит он, — что ростовские коллеги уже арестовали молодого парня, умственно отсталого, который сознался в десятке из этих убийств. А теперь они говорят, что, поскольку маньяк арестован, следовательно, нет никакой нужды в дальнейшей проверке…»
Поговорили мы вот так, и каждый из нас отправился заниматься своим делом. Шло время, а Казаков, как я узнал позже, тратил его на войну с ростовскими милицией и прокуратурой, и одновременно буквально бомбил Москву донесениями о преступной небрежности работников местных правоохранительных органов, которые укрывали некоторые трупы, затаптывали места преступлений, «теряли» вещественные доказательства и, совершенно очевидно, добывали очередные признания, используя недозволенные приемы. В убийствах, которые совершались уже после ареста умственно отсталого подростка, обвинялись его дружки, такие же психически неполноценные. Авторы такого «расследования» утверждали, что оставшиеся на свободе друзья арестованного специально совершают эти убийства, чтобы отвести подозрения от своего приятеля, находящегося за решеткой.
Таким образом, наметилось вполне очевидно противостояние между местными ростовскими блюстителями правопорядка и «пришлыми варягами» из Прокуратуры России. По стечению обстоятельств задержание А. Чикатило совпало с периодом, когда группа Генеральной прокуратуры во главе с Владимиром Казаковым вела упорную борьбу с прокуратурой и милицией Ростовской области за освобождение психически больных Каленика и др., оговаривавших себя в совершении целого ряда убийств. К арестам этих дурачков были причастны многие работники уголовного розыска и прокуратуры, в том числе и руководящего уровня. Арест и разоблачение Чикатило автоматически влекло ответственность, вплоть до уголовной, для тех, кто на протяжении двух лет содержал под стражей невиновных умственно отсталых подростков, вышибая из них заранее сфальсифицированные показания. В этом, скорее всего, и кроется основная причина вопиюще безответственного подхода работников УВД Ростовской области к проверке Чикатило в 1984 году.
Конечно же, при особом внимании вышестоящего руководства к деятельности ростовского УВД не мог незаконно содержаться под стражей и сам Чикатило. Было принято соломоново решение – Чикатило, конечно же, виновен (ведь не просто так он сидел за решеткой несколько месяцев), но виновен не в убийствах, а в хищении социалистической собственности. Дело о хищении, шитое, как считает А. Яндиев, белыми нитками, вскорости было закончено и передано в суд Ленинского района города Шахты.
12 декабря 1984 года Чикатило был приговорен по статье 92 Уголовного кодекса РСФСР к 6 месяцам исправительных работ за хищение аккумулятора. С зачетом срока содержания под стражей от дальнейшего отбытия наказания гражданин Чикатило А.Р. был освобожден.
Неприглядную картину работы по Чикатило дополняет и тот факт, что после задержания Чикатило и в ходе последующего расследования не удалось ни обнаружить изъятые у него вещественные доказательства, ни установить, куда они девались. Выяснилось только, что вещественные доказательства некоторое время находились в прокуратуре города Новошахтинска. После окончания следствия по делу о хищении в ноябре 1984 года жену Чикатило пригласили в эту прокуратуру и под расписку возвратили изъятый у мужа портфель. Судьба ножа, капроновой бечевки и баночки с вазелином остается неизвестной и поныне.
Из материалов дела:
«Формальные проверки, проводимые без учета всех следственных и оперативных материалов, не выявили причастность Чикатило к данному убийству. Более того, утеря изъятого ножа, и некоторых других предметов, являвшихся вещественными доказательства по делу, значительно осложнили ход дальнейшего расследования…»
Автор — Svan